— Вы продали мой труп, — сказал Маркиз. — Это бывает. Но вы и вещи мои продали. Будьте добры вернуть. Я заплачý.
Данникин из Сточного народа пожал плечами.
— Продали, — ответил он. — И тебя продали. Проданного не вернёшь. Так не делается.
— Речь идёт, — уточнил Маркиз Карабас, — о моём пальто. Я твёрдо намерен получить его обратно.
Данникин опять пожал плечами.
— Кому вы его продали? — допытывался Маркиз.
Житель сточных труб не ответил. Он вообще как будто не слышал вопроса.
— Могу вам предложить духи, — сказал Маркиз терпеливо, хотя разговор его порядком раздражал. — Восхитительные, изумительные, потрясающие ароматы. Только для вас.
Данникин бесстрастно уставился на Маркиза. Потом провёл пальцем поперёк горла. «Что за манеры, ни капли изящества», — подумал Маркиз, но вопросы задавать перестал. Ясно, что Сточные ничем ему не помогут.
Маркиз отправился на поиски чего-нибудь съестного. Нынешний Плавучий рынок расположился в галерее Тэйт, а прилавки с едой — в зале прерафаэлитов. Почти все торговцы уже свернули свой товар. Только печальный человечек продавал какую-то колбасу, и в углу, под картиной Берн-Джонса, изображающей стайку девушек в воздушных платьях на золотой лестнице, притулился Грибной народ со столами, стульями и жаровней. Маркиз уже пробовал колбасу у печального человечка, а наступать на одни и те же грабли было не в его привычках. Он направился к прилавку Грибного народа.
За прилавком стояло трое: двое юношей и девушка, одетые в старые дафлкоты и шинели — списанные армейские излишки. От них пахло сыростью. Они смотрели исподлобья и щурились, как будто свет резал им глаза.
— Что продаёте? — спросил Маркиз.
— Гриб. Гриб на гренках. Гриб сырой.
— Мне на гренках, — заказал Маркиз, и худенькая, бледная, как остывшая овсянка, девица отрезала ломтик от гриба-дождевика размером с хороший пень. — И прожарьте хорошенько, — велел он ей.
— Смелее. Ешь сырым, — сказала девушка. — Как мы.
— Мне уже случалось иметь дело с Грибницей, — ответил Маркиз. — Увы, мы не нашли общий язык.
Девушка положила ломтик гриба на жаровню.
Один из её сородичей, высокий сутуловатый юноша, протиснулся поближе к Маркизу и налил ему стакан грибного чая. От его одежды несло старым погребом, и когда юноша склонился над прилавком, Маркиз заметил у него на щеке россыпь белёсых прыщиков — грибков, проросших сквозь кожу.
Грибник прошептал:
— Ты Маркиз? Штукарь?
«Штукарём» Маркиз себя не считал. Но ответил:
— Да, это я.
— Я слышал, ты потерял пальто. Я видел, как Сточные его продали. В прошлый базарный день. В «Белфасте»