Россия и Германия. Друзья или враги? (Гаспарян) - страница 70
.
Если бы кто-то сообщил подобное о Сталине – над нами бы круглосуточно потешался весь мир. Цитату с нескрываемым воодушевлением повторяли бы на Совете Безопасности ООН и Парламентской ассамблее Совета Европы. Она бы служила вечным эпиграфом для школьных учебников в Прибалтике и на Украине. Ее бы сделали позывными радиостанции «Эхо Москвы» и телеканала «Дождь». Но вот ведь досада какая: никто и никогда ничего подобного про советских вождей не говорил. Даже во время хрущевской оттепели. Это было сказано про немецких лидеров. И никто не потешается над несусветной глупостью.
А ведь есть чему удивляться и есть над чем заразительно смеяться. Не успел рожденный в гравитации Луны что-то сказать – а ему уже фельдмаршал (!) под подпись (!!!) готовый приказ подкладывает: подмахните немедля, о мудрейший властелин вечных льдов, войска будут счастливы получить очередной ваш судьбоносный приказ, который они непременно выполнят в кратчайшие сроки. И ведь находятся люди, которые утверждают: все правильно, именно так и нужно всегда поступать! Если вождь не терпит возражений – исполняй молча. В этой связи хочу задать один простой вопрос. На троечку, как говорили в школе. Скажите, любители рассуждать про абсолютную логичность действий Гитлера, а терпел ли возражения жесткий руководитель Сталин?
Возрадуются тут оппоненты, туз козырной им выпал! С нескрываемым восторгом тут же сообщат мне, что всех, кто смел иметь собственное мнение по какому-либо вопросу, сгноил генеральный секретарь в ГУЛАГах и стрелял без устали в подвалах НКВД. Оттого и неудачи 1941 года случились. Но как тогда быть с маршалами Рокоссовским и Василевским, активно спорившими со Сталиным по военным вопросам? Ах да, их привычно выносим за скобки.
Хорошо, тогда предлагаю оценить генерала Иосифа Апанасенко. В 1941 году герой Гражданской войны был командующим Дальневосточным фронтом. Ответственный участок. И вот во время одного из докладов в кабинете Сталина он слышит приказ: немедленно отправить в Москву все противотанковые пушки со своего фронта. Вы думаете, он побежал сломя голову за бумагой, чтобы немедленно написать приказ и подсунуть Сталину на подпись? Ничего подобного. Он не был знаком с теорией Шварц-Бостунича, поэтому, вскочив из-за стола и обложив любимого еще со времен Гражданской вождя самым отборным русским матом, категорически заявил: расстреливай меня к чертовой матери, но пушек тебе не дам. Ни одной! Ты меня понял? Если японец нападет, мне чем прикажешь оборону держать?
И. Р. Апанасенко, генерал армии