. Но таких, как Рундштедт, было тогда критическое меньшинство, и слушать их, естественно, никто не стал.
На Британских островах сообщение о начале вторжения Третьего рейха в СССР было получено рано утром 22 июня. Как раз за два дня до этого премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль говорил о скором начале германо-советской войны. И Черчилль, и президент Соединенных Штатов Франклин Рузвельт сходились в том, что в этой войне Великобритания и США должны будут помогать России.
В тот же день британский премьер-министр выступил по радио: «Вторжение Гитлера в Россию является не более как прелюдией к попытке вторжения на Британские острова. Опасность для России является опасностью для нас и опасностью для Соединенных Штатов. Так же как дело каждого русского, борющегося за свою землю и свой родной дом, является делом свободных людей и свободных народов во всех уголках земного шара».
Сталин внимательно прочел речь Черчилля и все донесения посольства и разведки из Лондона. Однако опубликовать выступление британского премьера велел лишь в самых кратких изложениях. Были на то свои причины. Конечно, помощь Великобритании лишней точно не стала бы. Но советский вождь хорошо знал и знаменитые слова Черчилля: «Я убежденный антикоммунист и таковым быть никогда не перестану». А значит, он был союзником лишь тактическим. Верность сталинской оценки ситуации подтвердилась уже через пять лет в эпоху холодной войны – напомню, что началась она как раз с выступления Черчилля.
Утром 22 июня была образована Ставка Верховного главнокомандования во главе с маршалом Семеном Константиновичем Тимошенко. В ее состав вошли маршалы Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов и Семен Михайлович Буденный, адмирал флота Николай Герасимович Кузнецов, генерал армии Георгий Константинович Жуков и нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов. Сталин также был назван членом Ставки, но всем было ясно, что именно он является ее фактическим руководителем. Ни Тимошенко, ни Жуков не могли принять ни одного важного решения, не получив на это одобрения генерального секретаря партии. По предложению Сталина Президиум Верховного Совета СССР принял Указ о проведении мобилизации в стране.
Но советский вождь хорошо знал и знаменитые слова Черчилля: «Я убежденный антикоммунист и таковым быть никогда не перестану». А значит, он был союзником лишь тактическим.
Сообщения с фронтов были неутешительными, и это вызывало все большее раздражение Сталина. Поэтому сразу же после образования Ставки он предложил направить в качестве ее представителей маршалов Бориса Михайловича Шапошникова и Григория Ивановича Кулика – на Западный фронт, а генерала Жукова – на Юго-Западный фронт. Сталин пояснил тогда, что наши командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись. Помогло это мало. Вермахт наступал слишком стремительно. Нужно было принимать решительные меры. В том числе – немедленно перестроить военную пропаганду.