Из показания следует важный вывод о том, что императрице и ее немецкому окружению было еще в 1730 году известно о намерении Алексея, Сергея и Ивана Долгоруких вручить императорский скипетр Екатерине Алексеевне. Нам, однако, неясны мотивы, почему этими сведениями не воспользовались в том же 1730 году, когда определяли меру наказания Долгоруким. Почему о них вспомнили только в 1738 году, когда в рассказе о ночном заседании Долгоруких с 18 на 19 января Иван Алексеевич поведал во время следствия о том, о чем императрице было известно восемь лет назад. Ответ может быть только один: это был акт мести и устрашения. В самом деле, Долгорукие не представляли никакой угрозы ни императрице, ни ее немецкому окружению — за всеми ими, морально надломленными, находящимися в ссылке или в тюремном заточении, следили десятки пар глаз.
Следствие не обнаружило ни поползновений на трон, ни стремления поднять бунт. Но Бирону и Остерману всюду мерещилась опасность. Указ о казни Долгоруких был обнародован 12 ноября 1739 года, то есть четыре дня спустя после того, как они были казнены.
Поскольку указ обобщил показания подсудимых, есть смысл коротко изложить его содержание. Князь А. Г. Долгорукий с братьями Сергеем, Иваном и сыном Иваном обвинялись в том, что «безбожно не храня его (Петра II. — Н. П.) дражайшего здравия и без всякого о том должного попечения дальними от Москвы отлучками, беспрестанной ездой со псовой и птичьей и за звериной охотой не только в летние, но и всякие осенние студеные времена и зимою утруждали, отводя его величество от знания своего государства и от важных дел до управления оного касающихся вовсе отвращали… от того и смерть воспоследовала». Другая вина: «будучи в силе своей, видя его величество в младых летах, которые еще к супружеству весьма не приспели… вымыслами своими на сговор к супружеству с дочерью его, с княжною Екатериной». Третья вина: скарб, состоящий из драгоценностей «на несколько сот тысяч рублей к себе заграбили и забрали». Ценности были сысканы и изъяты.
Преступления названных выше лиц были конкретными и относились ко времени предшествующего царствования. Последующие преступления были совершены в царствование Анны Иоанновны. Первым названо имя Василия Лукича Долгорукого, виновность которого определена в самой общей форме: князь Василий Лукич чинил «многие бессовестные противные поступки». Перечисленные лица достойны были смертной казни, но были помилованы, — у них были отняты только чины и «кавалерия». Вина фельдмаршала Василия Владимировича сформулирована тоже в общей форме без указания, в чем она конкретно состояла: он непристойными словами отзывался об императрице. Князь Иван у Алексеевич тоже произносил в адрес императрицы «из злобы своей злые слова».