Скромные результаты войны двор компенсировал пышными торжествами по случаю заключения мирного договора. Триумфальное «вшествие» гвардейских полков в столицу подробно описал участник события В. А. Нащокин: в сопровождении оркестра, с развернутыми знаменами в студеный день 27 января 1740 года победители двигались по Невскому проспекту, по Дворцовой набережной мимо Ледяного дома на Дворцовую площадь, где нижние чины были распущены по домам. Штаб и обер-офицеры были приглашены во дворец, императрица обратилась к ним со словами благодарности и «из рук своих изволила жаловать каждого венгерским вином по бокалу, и с тем высокомонаршим пожалованием отпущены»[309].
Торжества продолжались несколько недель, в их программу входила шутовская свадьба, обеды, концерты, маскарады и бросание в народ жетонов, жареные быки с фонтанами белого и красного вина; все это наблюдали «веселившиеся смотрением из окон дворца» императрица и придворные. Разумеется, это не могло заменить содержание отнюдь не победоносного трактата.
Чем объясняются малоутешительные результаты русско-турецкой войны 1736–1739 годов? Серьезными промахами как русской дипломатии, возглавлявшейся Остерманом, так и малоэффективными действиями русского командования во главе с фельдмаршалом Минихом.
Промахи русской дипломатии состояли в утрате прикаспийских провинций в обмен на эфемерные надежды, что приобретенный союзник будет воевать с турками до победы. Другой просчет русской дипломатии состоял в ее неспособности поддерживать прочные союзнические отношения с Австрией, оказать ей помощь, когда та в ней остро нуждалась. Наконец, поручение вести мирные переговоры маркизу Вильневу, неприязненно относившегося к России, не заслуживает положительной оценки.
Скромные военные успехи объяснялись скромными военными талантами Миниха, руководствовавшимся не рациональными соображениями ведения военных действий, а мелкими тщеславными и честолюбивыми заботами. Две самые крупные победы, одержанные отважными русскими войсками под командованием Миниха, — взятие Очакова и Хотина, — вряд ли можно отнести на счет искусных действий полководца, они скорее являлись плодом благоприятных случайностей.
Вчитаемся в прошение Миниха об отставке, поданное Екатерине II в 1767 году, то есть почти три десятилетия спустя после окончания русско-турецкой войны, когда у Миниха была возможность в полной мере оценить успехи и промахи в русско-турецкой войне. Миних и на склоне лет остался верен себе: был таким же тщеславным и честолюбивым, таким же хвастливым, пытавшимся закрепить за собой славу выдающегося полководца.