Князю Лобковичу довелось прочитать обидные, но справедливые слова. «Что же стало с этим священным союзом, долженствовавшим между обоими дворами? Со стороны русских берут крепости, со стороны имперцев срывают и уступают неприятелю. Русские завоевывают княжества и провинции, а имперцы отдают неприятелю целые королевства. Русские доводят неприятеля до крайности, а имперцы уступают ему все, что он захочет, и все, что может льстить и умножить его спесь. Русские продолжают войну, а цесарцы заключают перемирие, а затем и мир».
Думается, подспудная цель письма состояла в том, чтобы снять с себя ответственность за кампании предшествующих лет и подчеркнуть вину имперцев в том, что они сорвали окончательную победу над неприятелем.
Справедливости ради отметим, русская дипломатия во главе с Остерманом тоже вела сепаратные переговоры с Портой о мире. Еще в июне 1738 году именным указом императрица уполномочивала фельдмаршала Миниха заключить прелиминарный мир с Портой и даже отправила ему проект трактата[308]. Видимо, не надеясь на дипломатические способности фельдмаршала, задача которого состояла в том, чтобы воевать, а не вести переговоры, в Петербурге решили использовать посредничество французского посла в Константинополе маркиза Вильнева, благосклонно относившегося к туркам и слывшего за врага России.
В начале 1739 года Остерман извещал Вильнева, с какой благодарностью воспринимают в Петербурге его неутомимые заботы о мире, писал о напрасных опасениях турок относительно судьбы Азова: там, заверял Остерман, не будет флота, как и не будет восстановлен Таганрог. Турки, однако, были непреклонны и соглашались заключить мир только при условии полного уничтожения крепостных сооружений в Азове. В середине того же года Остерман извещал Вильнева о готовности России пойти на одну уступку: она соглашалась снести все укрепления в Азове, кроме стены и рва, но взамен предлагала обеим сторонам возвести новые крепости: туркам на Кубани, а русским ниже Черкасска.
Как только в Петербурге стало известно о заключении мира между Австрией и Оттоманской империей, русский двор из опасения, что Россия в одиночестве должна была противостоять Турции, поручил Вильневу форсировать переговоры и уполномочил его подписать мир. 18 сентября 1739 года им был подписан Белградский мирный договор, подведший черту четырехлетней войны.
Миних за эти годы уложил 100 тысяч русских солдат и офицеров и не менее 70–80 тысяч лошадей. Взамен этих жертв и материальных затрат Россия возвратила Азов, но обязалась срыть его укрепления, получила право соорудить крепость на острове Черкасе на Дону, а турки — на Кубани. России запрещалось держать флот на Азовском море. Большой и Малой Кабарде предоставлялся статус барьера между договаривавшимися сторонами. Кинбурн, Очаков и Хотин возвращались Турции. Таким образом, Белградский мир лишь частично ликвидировал условия Прутского мира 1711 года.