Когда Нора склонилась над Эдель Ньюстед, она сразу поняла: женщина мертва. Будущая медицинская сестричка уже успела повидать немало трупов и знала, чем они похожи друг на друга: пепельный цвет лица, заострившийся нос…
Эдель Ньюстед, должно быть, была когда-то красивой женщиной, но теперь ее восковое лицо искажала гримаса страдания. Казалось, смерть не пожелала наградить больную миром и покоем.
Нора выскочила из комнаты и помчалась вниз по лестнице с криком:
– Мистер Ньюстед! Мистер Ньюстед!
Никто не отвечал. Девушка распахнула какую-то дверь и увидела грязную захламленную комнату, куда, наверное, давно не ступала нога человека. В щели между шторами едва просачивался дневной свет. Нора бросилась в прихожую и открыла дверь в другую комнату, где на столике у окна стоял запыленный телефонный аппарат. Ни-кто до него не дотрагивался.
«Хоть бы он только не ушел… – подумалось Норе. – Господи, что это за дом? Я готова поклясться, тут творится что-то неладное… Конечно, муж знает, что его жена мертва там, наверху в спальне. Я уверена, что этот человек и не подумал вызвать доктора. Но не может же он меня тут бросить!»
Машинально Нора вернулась в комнату умершей, где с вечера ничего не изменилось. Потом подумала, что следует сменить белый передник на черный, и поднялась на третий этаж. Тихо открыв дверь своей комнатушки, она с изумлением увидела, что Ньюстед самозабвенно роется в ее чемодане. Он так низко нагнул голову, копаясь в вещах, что был виден лишь его багровый загривок. Норе он показался каким-то огромным диковинным пауком. Услышав ее шаги, Ньюстед мгновенно выпрямился и немного смущенно проговорил:
– Ты почему оставила больную? Я тебе сказал…
– Теперь я ей уже не нужна, – прервала его маленькая сиделка. – Когда придет доктор?
– Ты хочешь сказать, что моя жена… Не говори глупости! Она прекрасно чувствовала себя вечером, когда я уходил от нее. И без четверти два…
– Доктор подтвердит мои слова.
– Тогда его надо предупредить. А ты в этом уверена?
– Да, – ответила девушка и сердито добавила: – А что вы ищете в моей комнате?
Глаза Ньюстеда сверкнули. Он со злостью захлопнул чемодан и с видимым спокойствием, но с угрозой в голосе заговорил:
– Послушай, сиделка, я хочу кое о чем спросить у тебя, и не дай Бог, если ты мне соврешь. Тебе не поздоровится.
– Я не знаю, о чем вы говорите, и врать не собираюсь.
– Тогда скажи: что ты вытащила вчера вечером из письменного стола, чтобы передать моей жене?
– Ничего я ей не передавала. Я уже вам говорила.
– Слышал, слышал, – пробурчал Ньюстед. – Но хочу тебя еще раз спросить: что ты дала моей жене?