– Я думала, ты обо всем забыл, – прошептала она. – Или тебе было наплевать.
– Я ничего не забыл. Как можно забыть поцелуй любимой девушки?
У Эйвери перехватило дыхание.
– Я тоже тебя люблю.
Наконец она произнесла это вслух.
Близился рассвет. Ей нужно вернуться к себе, пока не проснулись родители. Эйвери украдкой глянула на Атласа – он опирался на локоть, лежа под смятыми белыми простынями. Как и всегда, он уловил перемену на ее лице.
– Ты уходишь?
Эйвери кивнула и нехотя села. Ее тревожило кое-что еще.
– А что с Ледой?
Упрямство – единственный ее недостаток, как любил говорить Атлас.
Он отвернулся:
– Чувствую себя подлецом из-за того, как обошелся с ней.
Эйвери тоже следовало испытывать нечто подобное. Леда была ее лучшей подругой, но сейчас казалась лишь препятствием на пути к Атласу.
– Я не хотел ее обманывать, – добавил он с сожалением.
То же самое Эйвери прошлой ночью думала о Ватте.
– Почему ты переспал с ней в Андах?
– Потому что не мог получить тебя. – Атлас тряхнул головой. – Думал, она поможет мне отвлечься от мыслей о тебе. Поэтому я и исчез – хотел убежать от своих чувств. Надеялся, что если уеду достаточно далеко, то найду способ тебя разлюбить.
– Как здорово, что у тебя ничего не вышло.
– Конечно, – улыбнулся Атлас. – И не могло выйти.
В субботу днем Ватт направлялся домой из спортивного зала. Глотнув протеинового коктейля с анальгетиками, поморщился от ноющей боли в плечах. Только что закончился особенно суровый сеанс бокса с ботом – он сам это выбрал. Надеялся, что если будет изо всех сил колотить бота, то забудет о провале с Эйвери. Но пока не помогло.
На ее фликер, присланный той ночью, он так и не ответил. Слишком уж он напоминал от ворот поворот. Надя, когда он ее включил, посоветовала послать ответ. Однако Ватт отверг рекомендации квантового разума и поступил по-человечески нерационально. Ну и пусть, если молчание выдает глупую обиду.
Смотровую площадку двести тридцать шестого этажа заполняли фонтаны с переработанной водой, вычурные прилавки с фруктовым льдом; кругом кричала детвора. Народу собралось больше обычного. Глянув в сторону французских окон, Ватт увидел кусочек неба с бурлящей массой грозовых облаков.
«Я даже не знал, что сегодня дождь», – заметил Ватт, обращаясь к Наде и придвигаясь ближе к окнам.
Он с самого детства любил дождь: ему нравились разноцветные дирижабли, которые поднимались в воздух и распыляли гидросульфат, нравилось смотреть, как влага собирается вокруг реагентов спиралями идеальной формы, а потом слышать ласкающее слух шуршание – шум долгожданного дождя. Конечно же, люди не могли управлять погодой в мировом масштабе, но около пятидесяти лет назад они выработали локализированные методы стимулирования и предотвращения дождя. Ватт задумался, каково раньше приходилось людям, когда они были бессильны перед погодой: считали ли они дождь красивым или же ненавидели, потому что не могли контролировать.