– Это осталось от мамы, – отрывисто проговорила она, не собираясь развивать тему.
Райлин подарила этот кулон маме на день рождения, и та носила его не снимая. Девушка помнила, какую боль испытала, когда подвеску прислали из больницы – завернутую в полиэтилен и отмеченную жизнерадостно-оранжевым ярлыком. В тот момент смерть матери казалась Райлин чем-то нереальным.
– Почему Эйфелева башня? – с интересом спросил Корд, не сдавая позиций.
«Да какая тебе, к черту, разница?» – хотела огрызнуться Райлин, но сдержалась.
– Семейная шутка, – бесхитростно ответила она. – Мы обещали друг другу, что как только появятся деньги, мы сядем на поезд до Парижа и пообедаем в роскошном кафе «Пари».
Райлин не стала рассказывать, как они с Криссой превращали их кухоньку в подобие пафосного французского заведения. Из бумаги делали береты и маминой помадой рисовали себе усики, а потом, произнося слова с ужасным французским акцентом, подавали ей «блюдо от шеф-повара» – полуфабрикаты, купленные по акции. Мама после долгого рабочего дня всегда улыбалась этому представлению.
– Так вы съездили туда?
Райлин чуть не засмеялась, настолько глупым был вопрос.
– Я из Башни-то почти не выходила.
В комнате раздались крики и звук льющейся воды – экран вновь засветился. Корд поспешил выключить фильм. Его родители, насколько помнила Райлин, много лет назад погибли в авиакатастрофе.
– Здорово, что у тебя есть эти видео, – сказала она, нарушив тишину. – У меня мало что осталось от мамы.
Райлин понимала, почему он скрывает их от чужих глаз. Она бы сделала то же самое, будь у них с Криссой какие-нибудь записи.
– Жалко, – тихо проговорил Корд.
– Все в порядке.
Райлин пожала плечами, но, конечно, все было не в порядке. И никогда не будет.
Напряженную обстановку прервал громкий звук. Спустя секунду Райлин поняла, что идет он из ее желудка.
– Если хочешь, давай съедим то, что осталось.
– Ага! – оживленно сказала Райлин, не евшая с полудня.
– В следующий раз не стесняйся, закусывай, – проговорил Корд, когда они пошли прочь из зала голограмм, вниз по широкой стеклянной лестнице. – Забыл тебе сказать.
С чего он решил, что будет следующий раз?
Когда они дошли до кухни, холодильник радостно проинформировал Корда, что тот потребил за день четыре тысячи калорий, сорок процентов которых приходилось на алкоголь, а по программе «Мускулы 2118» ему больше ничего не полагалось. В раздаточном окошке холодильника появился стакан воды.
– Программа мускулов, – удивилась Райлин. – Нужно и мне начать такую.
– Пытаюсь вести здоровый образ жизни. – Корд снова повернулся к аппарату. – Гостевой режим, пожалуйста, – пробормотал он, потом посмотрел на Райлин и густо покраснел. – Э… не могла бы ты прислонить к холодильнику ладонь, чтобы подтвердить свое присутствие?