— Что вы хотите узнать? — спросил я.
— Послушай, ты прекрасно понимаешь, почему тебя привезли сюда. Ты должен рассказать все, что тебе известно.
— Я понятия не имею, о чем вы говорите.
— Хорошо, я облегчу тебе задачу.
На белой доске над столом он вывел три слова: ХАМАС, оружие и организация.
— Ну что ж, начнем с ХАМАС. Что ты знаешь о нем? Ты состоишь в организации? Чем ты занимаешься в ней?
— Я ничего не знаю.
— Ты в курсе, как они вооружены? Где достают оружие, как его перевозят?
— Нет.
— Ты знаешь что-нибудь об Исламском молодежном движении?
— Нет.
— Хорошо. Все с тобой ясно. Не знаю, что сказать тебе, но ты выбрал неверную дорогу… Принести тебе еды?
— Нет. Я ничего не хочу.
Лоай вышел из комнаты и через минуту вернулся с дымящейся тарелкой, где лежал цыпленок с рисом и подливкой. От тарелки с едой так чудесно пахло, что мой желудок невольно сжимался. Несомненно, еду приготовили для следователей.
— Пожалуйста, Мосаб, ешь. Не строй из себя железного борца. Просто поешь и немного расслабься. Знаешь, я знаком с твоим отцом уже много лет. Он отличный парень. Он не фанатик, и мы не понимаем, зачем ты влез в эту историю. Мы не хотим тебя пытать, но и ты пойми нас — ты выступаешь против Израиля. Израиль — маленькая страна, и нам приходится защищать себя. Мы не можем позволить, чтобы кто-то причинял боль гражданам нашей страны. Мы достаточно настрадались за свою историю и не станем легкомысленно относиться к тем, кто хочет обидеть наш народ.
— Я не причинил боли ни одному израильтянину. Это вы обижаете нас. Вы арестовали отца.
— Да. Он хороший человек, но он тоже борется против нашего государства. Он вдохновляет людей на борьбу с Израилем. Именно поэтому мы и посадили его в тюрьму.
Я сказал бы, что Лоай действительно считал меня опасным. Из разговоров с другими заключенными израильских тюрем я узнал, что не ко всем палестинцам относились так жестоко, как ко мне. И не всех допрашивали так долго.
Но тогда я еще не знал, что Хасан Саламех был арестован примерно в то же время, что и я.
Саламех устроил множество терактов в отместку за убийство изготовителя бомб Яхьи Аяша. И когда в Шин Бет услышали, как я по телефону отца говорю с Ибрагимом об оружии, они сделали вывод, что я работал не в одиночку. Оказывается, они были уверены, что я состоял в «Бригаде Аль-Кассама».
Наконец Лоай сказал:
— У меня много работы. И если ты согласишься на мое предложение все рассказать, мы с тобой сможем прямо сейчас найти выход из этой ситуации. Тебе больше не придется ходить на допросы. Ты еще совсем ребенок, и тебе нужна помощь.