– Никола, я и говорю о прекрасном! – сказал Эмилио так простодушно, что я прыснула. Катрин схватилась за голову.
– О’кей, типа – что происходит? – спросила Одреанна, которую одновременно рассердила помеха ее излияниям и слегка встревожило появление этого странного существа (кроме неизменной футболки на Эмилио были шорты, несмотря на снегопад, теплые тапки и перуанская шапочка), какие вряд ли встречаются на тихих улицах в Лаваль-сюр-ле-Лак, разве что хорошенько прячутся за газонокосилками или машинками для стрижки кустов.
– Пойдем выпьем кофе, – сказала я сестре. У меня было предчувствие, что ситуация в квартире разрешится не скоро. Одреанна энергично кивнула.
– Я с вами! – пискнула Катрин.
– Нет, подруга, ты останешься здесь.
– Почему? – спросила она тоном обиженного ребенка.
– Потому что тебе надо выяснить отношения? – предложила объяснение я, кивнув на Эмилио и сама поразившись своей нечуткости.
– Да, тебе хорошо говорить, ты-то не выясняешь отношения с Максом Блэкберном!
– Кто это – Макс Блэкберн? – спросила Одреанна.
– Никто, так, ничего серьезного – фигня!
Эти слова вырвались у меня сами собой. Никола округлил глаза.
– Отличное выражение, – сказал он. – Одре, я думаю, тебе надо бывать здесь почаще… ты пробуждаешь в девочках внутренних подростков, и это… это очень интересно.
– Заткнись! – фыркнула Катрин, чей внутренний подросток никогда и не засыпал. – Думаешь, лучше смотреть «Брейк-Пойнт» и лакать текилу?
– Надевай пальто, – сказала я Одреанне. – Мы уходим. Боюсь, что здесь поговорить не удастся.
– Ну, покатили. А куда?
– У меня есть идея.
«Джукбокс», расположенный в двух шагах от дома Катрин и Никола, был крошечным ресторанчиком, адресность которого оставалась для нас загадкой. Убранством он смахивал на забегаловку 50-х годов прошлого века; здесь подавали молочные коктейли, банана-сплит, персики мельба и другие старомодные десерты под звуки старых шлягеров Элвиса клиентуре, которая, скорее всего, еще не родилась на момент смерти короля рок-н-ролла. Можно было заказать также хот-доги и гамбургеры и запить все это крем-содой или чинзано – в зависимости от того, на какую степень иронии вы способны.
Я потягивала чинзано, удобно устроившись на банкетке из светло-розового пластика, а напротив меня Одреанна поглощала пломбир с клубникой и шоколадом величиной с ее голову.
– Это правда крутое место? – в шестой раз повторила она, проглотив ложку мороженого. – Ты здесь часто бываешь?
– Нет… это не вполне мое место.
Моя непринужденность была совершенно деланой и решительно невыносимой. Будь у меня чуть меньше «фильтров», я бы, пожалуй, добавила что-нибудь в духе того, что я