И вот однажды Мистина увидел, как из церкви поутру выходит мужчина средних лет, среднего роста, худощавый, совершенно неприметной наружности… Лишь бросалось в глаза сочетание загорелой кожи со светлыми волосами, выдавая норманна. Еще не вспомнив, кто это, Мистина застыл на месте, одолеваемый дрожью; это заурядное лицо напоминало ему что-то жуткое, невыносимое…
Выходящий из церкви глянул в его сторону… и тоже замер. Его толкали идущие следом, но он не замечал.
Как во сне, Мистина двинулся вперед. Светловолосый напрягся, но остался на месте.
– Лис… – Мистина наконец вспомнил его имя: всплыло в памяти вместе со всеми обстоятельствами, при которых он в последний раз его слышал. – Далеко же тебя занесло…
Наверное, такое же чувство он будет испытывать, после смерти встречаясь на том свете с земными знакомцами.
– А ты здесь откуда взялся? – помолчав, ответил бывший оружник его отца. – Неужели и тебя… жизнь за море выдавила?
– Нет. Я в посольстве Эльги киевской. Стоим в палатионе Маманта. Неужели не слышал?
– А! Наши филусы[37] говорили, что здесь в палатионе живет какое-то посольство… только у них слово «росы» может означать что угодно. И это Эльга… та, из Киева?
– Пойдем поговорим, – Мистина кивнул на харчевню.
Лис помедлил. Рука его неприметно скользнула к поясу: Мистина краем глаза привычно отметил это движение, но также понял, что сделано оно безотчетно, так и он сам сделал бы это на месте Лиса.
– Не думай, – мягко сказал он, как другому сказал бы «не бойся». – Ты совершил в своей жизни один очень умный поступок. Когда ушел от Сигге Сакса до того, как он выступил против Ингвара. Все, кто с ним остался, вскоре были убиты. Если бы ты участвовал в том деле, а потом ушел сюда, я приехал бы именно затем, чтобы тебя кончить. Но раз уж ты догадался свалить раньше, сейчас мне от тебя ничего не надо. Можем поговорить спокойно.
– А есть о чем? – осведомился Лис.
На лице его отражалось колебание: верить или нет.
За его спиной возникли двое: смуглые, с резкими чертами чернобородых лиц совершенно разбойничьего вида. Добра от богато одетого чужака руса они явно не ждали и жадно следили за ним, выжидая миг, когда нужно будет броситься. Смысла разговора они уловить не могли: Мистина нарочно воспользовался привычной для русской дружины смесью славянского языка и северного, рассчитывая оживить в душе Лиса воспоминания о родине.
– Найдется. К примеру, я только весной видел твоего брата Клина.
– Где он? – вырвалось у Лиса.
– Вернулся в Киев. Живет в Ковалях.
– А отец?
– Пойдем, – повторил Мистина.