Эльга повернула голову и посмотрела на него.
– Да, а вы с Утой и Горяной будете молиться, – кивнул он.
* * *
По принятому порядку, из Витичева купцы посылали гонца в Киев – предупредить о своем скором прибытии. Но когда Бёдвар, их старшина, хотел распорядиться, Святослав запретил это делать. Незачем им, в городе, заранее знать о том, что с купеческим обозом из Царьграда возвращается и пропавший князь.
– Не хочешь – гонец про тебя не скажет, – пытался убедить его Бёдвар, которому не улыбалось с людьми и товарами явиться в неподготовленные дома и склады.
– Не скажет он, ага… – хмыкнул Святослав.
Не родился еще человек, способный скрыть подобную новость, когда его именно об этом будут спрашивать. К тому же Святослав не сомневался: гонец от дружины, вернувшейся с Греческого моря, немедленно попадет в руки материного свояка. И уж Свенельдич из него выжмет все, что он хочет и не хочет говорить. Нет уж. Лучше так, как снег на голову…
Сейчас, когда на смену постылым песчаным берегам, солончакам, скалам с чахлой растительностью, а потом степям пришли знакомые берега Днепра, привольно текущего между синевой неба и зеленью земли, Святослав испытывал примерно те же чувства, что полгода назад в этих же местах – его мать. Все эти долгие, опасные дни они с гридями так стремились домой, так мечтали тайком – чтоб не сглазить, – как ступят наконец на знакомый причал в Почайне, войдут в родные дома, увидят близких… Теперь, на Днепре, уже вслух мечтали о матерях и женах – у кого были, – о привычных лежанках, чистых сорочках, княжеских угощениях. Об отдыхе, спокойном долгом сне в тепле дома, где не надо дергаться на каждый шорох ящерицы или мыши в траве.
Но чем ближе делалось это счастье, тем более смутно становилось у Святослава на душе. Гриди не сразу это поняли, но постепенно, в долгом пути от острова Хортицы, где они как раз дождались возвращающегося из греков ежегодного обоза, осознали, что князь не разделяет их восторгов по поводу скорого прибытия домой.
Расспрашивая на стоянках, они еще близ порогов выяснили главное: месяц с лишним назад воевода Асмунд провел дружину в Киев. Почти полной численности – около семи сотен. При этой новости у Святослава камень свалился с сердца: он не знал, как вернулся бы домой, если бы его дружина так и сгинула в проклятом Греческом море.
– Как, как? – хмыкнул Вемунд. – А Ингвар как вернулся – с того же моря, и тоже без дружины? Так и вернулся. А потом новую дружину набрал и вдарил как следует.
Он был прав: Святослав с детства знал повести о первом и втором греческих походах отца. Но его не радовало, что судьба заставила проделать тот же путь – через потери, неудачи, идущие за ними унижение и позор. Дружина вернулась без него. А он тащится следом, будто бродяга, с пустыми руками, в старом хазарском кафтане из серой шерсти, который купил в Адомахе, чтобы не замерзнуть ночью в степи.