– Именно так, клянусь головой Богоматери! – подтвердил вместо Константина Василий; сам же август-космократор пристально смотрел на Эльгу, ожидая, что за этим последует.
– Тогда выслушай же, что ответит мне сын. Он скажет: «Мать моя и княгиня, как бы я ни желал исполнить волю василевса, духовного отца нашего, мне не позволят этого мои люди. Они скажут: мы своей кровью заслужим добычу, но получим лишь то, что ромеи пожелают дать нам. Потом, если им будет угодно – а возможно, и нет, – они пойдут на хазар, и там, если повелит Бог, возьмут добычу снова. И снова мы получим лишь то, что они пожелают дать нам – тем из нас, что останутся в живых. Не лучше ли нам будет пойти самим на хазар, пока ромеи заняты сарацинами? Мы возьмем сами всю добычу и славу». Вот так он скажет мне, – Эльга прямо взглянула в лицо Константину, – и дружина его закричит: «Слава князю нашему!» А голос христиан будет тих и неслышен, ибо мало их. И не станет их больше, если царственность твоя не поможет мне создать достойную церковь на Руси. Но если ты поддержишь меня сейчас, то тем умножишь число людей русских, кто возвысит свой голос за тебя.
Константин переглянулся со своими царедворцами. Эльга не угрожала, но изображенное в ее словах будущее не слишком нравилось ромеям.
– И если мы договоримся о поддержке церкви, то я помогу твоим василикам, кого ты пошлешь искать наемных воинов, хоть до Смоленска, а хоть и до Ладоги, как это бывало порой еще при дедах наших, – закончила Эльга. – Если же нет, то я не смогу ручаться за их безопасность в тех жестоких языческих краях.
– Но как вы не понимаете! – обратился к ней Артемий, которого лишь присутствие августейших особ вынуждало умерять досаду. – Войско василевса – лев, войско русов – пес! Следуя за львом, пес возьмет в сто раз больше добычи, чем один или с другими псами, клянусь головой апостола Филиппа!
– Русы привыкли добывать свое достояние мечом. Они недоверчивы. Позже мои люди переговорят с тобой, патрикий, о нужной нам доле в добыче, чтобы не утомлять этим василевса и не утруждать мой женский ум, – поспешно сказала Эльга, видя, что Константин проявляет признаки нетерпения и может прервать беседу. – Но только с ним я могу и должна переговорить о залоге…
– Это другой разговор! – усмехнулся Артемий. – Обмен заложниками – обычное дело, наши посланники всегда делают это, когда отправляются к пачинакитам[24], и мы можем обменяться заложниками с вами на то время, которое понадобится на войну.
– Мне не нужны заложники из числа служителей, – Эльга покачала головой. – И сын мой на это не согласится. Наш обычай позволяет полное доверие лишь при условии кровного родства. При столь великом деле возможен лишь один залог: если василевс отдаст моему сыну в жены одну из своих дочерей.