Помню, поначалу тут ой как непривычно было находиться. Я ведь точно проснулся после долгой болезни, — в памяти пусто, в голове шаром покати, и такой, блин, неуют кругом! А здесь и вовсе показалось все поначалу непривычным: потолки огроменные — в три человеческих роста, арки — какими-то лепестковыми сферами, вместо углов — стяжки скругленные, и коридоры поворачивают не иначе, как по-змеиному — точно в тоннелях железнодорожных. Вместо чердаков — мансарды остекленные, и окна точно бойницы. Словом, тут у кого хочешь мозги бы потекли. И я постоянно плутал — то столовую не мог найти, то учебный класс. Даже комплексовать начал — вроде как самый тупой, а после заметил, что и другие путаются, даже учителя! А уж они-то здесь все должны были назубок выучить — до последнего метра и градуса.
Словом, я вновь шагал по Ковчегу! Справа и слева мигали датчики камер, но меня это ничуть не тревожило. Я ведь и не скрывал, что вернулся. Кому положено, те это давно знали. Хлебом и солью встречать не спешили, но и это мне было по барабану.
Уже на нашей половине ко мне присоседился летающий буй. Этакое зеркальное яйцо — только размером с хорошую дыню — с массой каких-то глазков и тараканьих усиков. Я едва удержался от соблазна, чтобы ни припечатать по «дыне» с правой. Конечность бы наверняка зашиб. В подобных устройствах обычно все склепано и свинчено крепко, да и полновесной электроники было, как тех же мурашей в муравейнике. А в общем, штукенция весьма походила на ту, что зависала надо мной в больничной палате. Во всяком случае, понятно становилось, отчего преподаватели не выходили меня встречать. После ЧП на озере определенные перемены, очевидно, произошли и в Ковчеге. Во всяком случае, раньше подобных новшеств здесь не наблюдалось. Теперь, очевидно, систему слежения, или, как они ее называли, наблюдения, существенно усилили. Ну, да Скелетон с Гольяном и с этими дынями сумели договориться, коли выбрались ко мне в гости.
Впереди поджидала удобная развилка: слева автоматические двери в концертный зал, справа комнатка, превращенная в подсобку и оснащенная обычной дверцей на петлях. В нее-то я и юркнул, галантно пропустив электронного наблюдателя. Пока он щелкал своим электронным клювиком, я стремительно юркнул обратно. Все было сделано красиво и чисто, — глупая дыня и наполовину не успела развернуться. Я даже услышал, как она пристукнула с той стороны по двери. И злорадно хмыкнул. Ручек и ножек для преодоления столь допотопных препятствий у этой системы явно не водилось. Я невольно покосился на собственные ладони. Интересная деталь: левая рука была как новенькая, — пропали два заветных шрама, а вот на правой программа клонирования сработала более причудливо, аккуратно воспроизведя рисуночек стрелы. Должно быть, перепутала татуировку с родинкой. Ну да я не возражал. Такую же стрелу месяца полтора накололи почти все мальчишки Ковчега. Внешний мир опознавал друг дружку по кодам да паролям, вот и мы придумали свой маленький аусвайс…