— Эй, берегись!
Настя вздрогнула и заметалась по дороге, побежала назад, словно и не собиралась сворачивать на тропинку, оступилась на обочине и увязла в снегу по колено. Мимо проехали сани, и на девушку глянули из-под башлыка недружелюбные глаза.; Сердито топорщились заиндевевшие усы.
«Откуда он взялся? Какой сердитый, уж не шпик ли?» Настя долго следила за санями, и чем дальше они удалялись, тем спокойнее становилось на сердце.
Теперь опять можно повернуть к даче «Ваза». Сделала два шага и видит — из калитки вышли двое, мужчина и женщина. Женщина в белых валенках впереди, мужчина в чёрных валенках сзади. Рванул вихрь, женщина отвернула лицо в сторону, мужчина подошёл ближе, заботливо поднял воротник её пальто, взял под руку, и они пошли прямо по снежной целине в лес, Настя пригнулась и сделала вид, что зашнуровывает ботинок. Выждала, пока они скрылись, осмотрелась вокруг и побежала к калитке, потом через двор. Перескакивая через две ступеньки, поднялась на крыльцо. Дощатая дверь с широкой щелью во всю длину легко открылась. В сенях вторая дверь, обитая войлоком. Постучала в планку — ответа нет. Дёрнула за ручку — дверь заперта. «Значит, это они вышли погулять. Боялась опоздать, приехала раньше, вот теперь и жди»,
Настя стояла, переминаясь с ноги на ногу. Звякнуло кольцо на калитке. «Вернулись!» И Настя стала вспоминать, что она должна сказать.
— Не надо ли вам мочёных яблок? Не надо ли вам мочёных яблок? — шептала она пароль и отвечала себе: — Если не дорого, возьмём фунта два.
Девушка прильнула к щели двери и тотчас отпрянула: по расчищенной дорожке, между снеговых стен, шёл высокий человек в башлыке, с заиндевевшими усами.
«Тот самый… Сердитый… Высмотрел… Вернулся… Как же я сразу не скумекала, что он меня выследил?» Настя кинулась подальше от двери, натолкнулась на большой ларь. Приподняла крышку — на дне несколько поленьев. Подумать не успела: некогда было. Прыгнула в ларь и осторожно опустила над собой крышку. Хотела устроиться поудобнее, но сердитый уже вошёл в сени. Настя сжалась в комок.
Пришелец постучал в дверь и стал ходить по сеням взад-вперёд, взад-вперёд, потом подошёл к ларю и остановился.
Настя замерла: «Сейчас откроет… Вскочу и выцарапаю проклятому глаза. Сама привела, сама с ним и расправлюсь».
Крышка ларя затрещала. Настя зажмурила глаза. «Нет, не открыл, а просто уселся на ларь. Постукивает ногу об ногу, наверно, ему тоже холодно. Ну и пусть, хоть бы совсем закоченел. Дура, дурёха, — думала горестно Настя, — ни ростом, ни умом не вышла. Вот и сиди теперь как разнесчастная мышь в мышеловке. Вот тебе и первое партийное поручение…»