Идиллия вдруг разрушилась. Я услышал ставший резким голос Нины:
– Послушай! Я говорю серьезно. Аллегории до тебя не доходят! Включись, влюбленный осел!
Я вздрогнул от удивления и недоумения. Таким тоном Нина не говорила со мной за все время нашего знакомства.
– Что случилось? – спросил я.
– Я тебе говорю, а ты не хочешь слушать, – снова заговорила она. – Завтра, а может быть уже и сегодня, я уезжаю. Надолго, возможно, навсегда. Ты должен с этим смириться и не искать меня. Впрочем, это и бесполезно. Ты понимаешь, что я говорю?
Нет, я не понимал, что это – глупая шутка? Ничто другое мне и в голову не приходило. Все было так хорошо, вернее стало, и вдруг– на тебе!
– Избавь меня от ненужных вопросов, – ее голос стал опять нежным и просительным, – ну, пожалуйста! Сейчас мы подойдем к моему подъезду, ты поцелуешь меня в щечку, я войду в дверь, а ты повернешься и уйдешь отсюда.
Как загипнотизированный, я выполнил все, что она сказала. Когда я целовал ее на прощанье, она прошептала: «Прости, прощай, не забывай». Эти три слова зазвучали у меня в ушах как похоронный звон. Что делать, куда идти. Она сказала, не искать ее. Почему? Что вообще все это значит? Спрашивать было не у кого. Я дошел до ближайшего сквера и сел на грязную скамейку. Думать было не о чем. Я постарался выключить сознание.
Очнулся я, когда выглянувшее на минутку солнце было уже высоко. Что-то сложилось в моей голове. Я придумал себе версию исчезновения Нины, хотя не хотел верить, что это правда. На скамейке рядом со мной сидела парочка пенсионеров и играла в редкую для того времени в Москве игру – в нарды. Увидев, что я очнулся или проснулся, сидевший ближе ко мне попросил:
– Слушай, брось кубик, парень, проигрываю по-страшному.
– А сколько тебе надо, – каким-то чужим голосом спросил я.
– Шестерку, никак не меньше. Я бросил – выпала шестерка.
– А теперь за меня брось, – попросил второй. Я бросил, и опять выпала шестерка. Ничего удивительного я в этом не увидел. Я чувствовал, что, бросая кубик как получится, могу остановить его в любом положении, хоть в воздухе.
Пенсионеры бросили игру. Им, старым и немощным, было интересно, что может или не может сделать молодость, хотя она-то как раз была тут ни при чем. Я еще несколько минут поиграл с ними, удивляясь простоте управления событиями. Мне захотелось остановить троллейбус, не доезжая метров двести до остановки. Слава Богу, мне хватило ума подумать о том, чтобы он не затормозил слишком резко. Никто не пострадал. Водитель вышел из машины, недоуменно пожал плечами и поехал дальше. Все обошлось благополучно.