– Дай попить и моим нукерам… И приготовь к вечеру хороший ужин.
– Здесь ничего нет, кроме твердых, как картон, лепешек и твердой, как камень, брынзы, – за нее ответил Рахман. – Из чего же, дядя, Шах-Зада приготовит хороший ужин? Кстати, и мука закончилась…
– Не тревожься, мои нукеры все предусмотрели. С тебя с напарниками требуется, чтобы ты как можно скорее освежевал баранов, – переглядываясь с дружками. – Мы часок передохнем здесь, а потом съездим на центральную кошару считать овец, коз, крупный рогатый скот. Да, и ты с нами собирайся! С главного стойбища на лошадях привезешь муку, напитки и всякое прочее. Только скажи, братец, – меняя тему разговора, сурово взглянул ему в глаза, – считал ли кто-нибудь за последние два года крупный, мелкий рогатый скот?
– Не знаю, дядя…
– Ну, иди… Постой, в свою палатку отведешь моих друзей. Дай им передохнуть, расслабиться…
– Погоди, погоди, Шархан, – в разговор вмешался недовольный Артист. – Ты за кого нас принимаешь, за своих нукеров?! Просто так от нас не отделаешься! Ты хочешь нырнуть под бок красавицы Шах-Зады, а нас отправляешь в вонючую чабанскую палатку? Не выйдет! Мы тоже на центральной кошаре себе зазноб заприметили. Сабантуй начнем там, вместе с твоими красавицами с центрального стойбища продолжим здесь. Рахман, – приказал Артист, – барашков режешь и там, и здесь. Собирайся! Только быстро – одна нога здесь, другая – там! Да, выбирай барашков пожирней и с курдюками! Душистый шашлык, заправленный луком, соком крыжовника, горным чесноком, разными душистыми травами и нежный хинкал с бараниной – что может быть вкуснее на свете! Эх, братцы, загуляем! – смачно потянулся Артист. – А пока, братец Шархан, ознакомимся с твоим хозяйством. Начнем с этой кошары.
Ничего худого не подозревая, Шархан повел Артиста и Пеликана по хозяйству, стал хвастливо показывать, рассказывать о своих успехах. На альпийских лугах паслись две отары овец и коз, стадо дойных коров, два стада бычков, стадо телок, десятка три породистых жеребцов. Под навесами стояли гусеничные и колесные тракторы, армейские грузовые автомобили, маслобойные машины…
– Э… Скажи, уважаемый, чьи все эти богатства? – не без умысла спросил Артист.
– Все это мое, – с гордостью ответил Шархан, но, быстро сообразив, осекся, – почти мое…
«Мое»… А давно ли Шархан был гол, как сокол, имея всего лишь одну кособокую языкастую жену, одну паршивую корову, десять овец! У него не было ни наложниц, ни машин, ни тракторов, ни покорных нукеров, ни пастухов, ни чабанов. Все эти богатства Шархан накопил с моей помощью. А теперь этот сыч хвалится нажитыми через меня богатствами: «Мое»… «Мое»…