Как только в горах сгустились вечерние сумерки, Рыжегривая волчица на всю округу открыла свою заунывную песню. К ее вою со всех мест присоединились собаки. Вдруг за селом раздался оглушительный выстрел, за ним последовали второй, третий. Долгий гул с повторяющимся эхом прокатился по долине Караг-чая. После все стихло.
Над востоком забрезжил ранний рассвет. Тьма, растворяясь в небесах, уходила в глубокие овраги и ущелья. Из темного мрака постепенно вырисовывались близлежащие, затем дальние холмы, лесные массивы; ярким пламенем зажглись вдалеке горные вершины. Яркими красками, сочетающими в себе алый, синий, сизый, золотой, зеленый цвета, засиял восток. Под ним пришел в движение седой Каспий, катящий свои воды на восходящее солнце. Кровавым пламенем, а потом золотом пронеслась по его могучим волнам солнечная дорога. Каспий гнал свои, купающиеся в алой заре, золоте, волны в небеса, за хрупкие грани облаков. Поселение просыпалось…
Потом в горах погода резко изменилась – пошел дождь. Мелкая изморось колюче падала на притихшие вдруг огороды и бахчи; вода скапливалась на ветвях деревьев, она огромными лужицами собиралась на зонтиках тыкв. Вдруг с гор сорвался ветер, он с отяжелевших ветвей деревьев, листьев тыквы, воду с шумом стряхивал на землю. Она скатывалась на землю, та, что не успела просочиться в землю, собиралась в большие, малые грязные ручьи и стекала на улицу. Там, соединяясь с такими же другими мутными ручейками, она с грохотом носилась по проселочным дорогам. Мутные потоки, выворачивая из земли камешки, камни, булыжники, с оглушительным ревом неслась в глубокое ущелье, находящееся под селом.
Хасан застыл у окна, у него онемела нога, потом ее свело судорогой, его лицо исказилось от боли. Он долго массировал ногу, ее отпускало. Он с лица горячей ладонью смахивал боль вместе с ночной усталостью. Неуверенными шагами двинулся в сени, с болью в душе спустился по лестнице на первый этаж, вышел на улицу, оттуда – в мечеть.
– Все, хватит! – простонал Хасан, – я больше не могу. Сегодня же в мечети скажу, что ухожу!.. Сельчанам нужен другой староста, а мечети – новый имам… У меня в мечети все не получается так, как я это планировал.
Но как только его глаза встретились с доверчивыми взглядами прихожан, он понял, сегодня тоже им не скажет про свой уход и о переизбрании нового имама мечети. Он понял, они ждут от него не мятежа, а под его началом духовного возрождения.
После утреннего намаза Хасан с главным муллой округа, аксакалом Шахбаном, решил сходить к Шархану и твердо поговорить с ним, чтобы он вернул волчат, украденных у матери из ее логова. В его сердце давно теплилась и другая надежда об их примирении. Надо поговорить с ним, попросить, чтобы он волчат как можно быстрее вернул в свое логово. Иначе сельчанам не миновать беды.