Аксакал Шахбан оскорбился хамским поведением односельчанина. А имам мечети не обратил внимания на невоспитанность Шархана. Все в поселении знали, насколько он заносчив и неуважителен к односельчанам.
– Извини нас, Шархан, что мы отрываем тебя от важных дел, – осторожно и издалека начал Хасан. – Мы пришли к тебе по очень щепетильному и безотлагательному делу.
– А такие важные люди с утра ко мне по простому делу не ходят! – ехидно, сквозь дрожащие от злости губы процедил хозяин дома. – Так, уважаемый имам, зачем пришел, говори, у меня времени в обрез!
– Да мы… – запнулся Хасан, увидев почерневшее лицо Шархана, злобно играющие желваки на его скулах.
– Тогда присаживайтесь вот на эти чурки, – предложил он, а сам прислонился к крылу «Жигуленка», стоящего во дворе. – Ну, давай, выкладывай, имам, я слушаю, – важно скрестил большие чумазые руки на груди. – Только еще раз предупреждаю: у меня времени совсем мало. Как видишь? – жестом руки указал на оседланного коня. – Спешу на встречу с важными чиновниками, видишь ли, неотложные дела!
– Шархан, ты волчат верни в волчье логово, – задрожал голос Хасана. – Мы тебя пришли просить от имени всех сельчан. Просим не ради себя, а ради тебя, благополучия твоей семьи, всего джамаата. Верни, Шархан! На многих сельчан, особенно на стариков, женщин, детей, причитаний их тоскующей матери сказываются болезненно. От ее тоскливого воя по ночам кровь в жилах стынет, а дети боятся ложиться спать. Многие уважаемые аксакалы от ее воя, сострадания к ней потеряли сон и покой. Гюлахмеда отвезли в больницу, сердце не выдержало… – в голосе зазвучали стальные нотки. – А если хочешь повысить адреналин в крови, то убей в волчьем логове всех: и родителей, и волчат. Только не оставляй волчицу одну со своим горем, верни детенышей страждущей матери. Она изводит всех…
– Верни, Шархан! – вмешался в разговор аксакал. – Иначе на всех нас накличешь беду.
– Ах, вот в чем причина! – скривил губы Шархан. – А я, несчастный, думал, благородный имам, правнук главного ясновидца нашего племени, отпрыск ученых-богословов, что с утра ищет в моем дворе?!
Шархан вплотную подошел к Хасану. Тот тоже привстал. Изо рта Шархана так разило неприятным душком и перегаром спиртного, что Хасана затошнило.
У Шархана из-под каракулевой шапки на покатый морщинистый лоб падали седеющие волосы, широкие и кривые зубы во рту были желты, как у старого мерина, они смотрели в разные стороны.
– А с какой стати, служитель мечети Аллаха, я должен вернуть волчат в их логово? Это я, рискуя жизнью, залез в волчье логово, а не ты! Это моя добыча и моя фортуна! А такая удача в этом медвежьем углу бывает в жизни один раз!