— Извозчик, поскорее, поскорее! Вы едете, как мертвый!..
Извозчик подъезжал к воротам сада и улыбался.
Он был молод и красив. Его любили брать молодые и красивые, и по опыту он знал, как все нетерпеливы…
— Прикажите подождать?
— Нет. Но завтра к двум вы мне будете нужны.
Извозчик отъезжает медленно и важно и продолжает улыбаться.
Солнце красиво горит на улице. И еще красивее там в саду, в молодой листве. Улица шумит… Какая радость везде… И больница напротив сада горит в своих окнах лучами радости. И нет, кажется, там болезней и страданий. Нет их и везде в мире…
III
И торопливо идя по аллее, влажной и мягкой, Зоя Александровна думает, что все, что было только что с ней, — только приснилось ей.
Разве сердце знает арифметику? Разве любовь измеряют гарнцами?
Гарнцами… А что такое гарнцы? Она серьезно думает. Гарнцы были в институте. И что-то объяснял учитель. Но что, — она не помнит. Что-то такое, чем меряют… Но почему пришло это ей на ум? Какой-то гарнец…
И жизнь разве кончается?
Правда, ей много лет. Но сохраняется она идеально. И никто не знает правды об ее возрасте… Даже муж…
А который он по счету? — опять вспыхивает у нее в уме.
Который?
Двое мальчишек юркнули у нее из-под ног, как зайчата, и с хохотом пролетели вперед стрелами.
О, Боже, какие глупости у меня сегодня… хотя… надо же когда-нибудь подумать… Когда-нибудь… А разве я когда-нибудь думала?
Да, так жизнь проходит… Проходит… Ведь это страшно… И страшно сказать, но надо признаться, что скоро… что скоро ей сорок.
И Зоя Александровна вся сжалась, съежилась, уменьшилась… И холод пополз и заполз за шею, захватил спину… Прильнул к сердцу… И обвивается змеей ползучей…
Но вдруг отвага загорается в сердце. Яснеет в думах. Исчезают черные тени. И быстро идет вперед Зоя Александровна, радостная и возбужденная, сбросив все тяжести с души, и впивая воздух крепким, длинным, долгим дыханием, впивая жизнь, которая вот здесь, везде и всюду, резвится и играет, суетится и волнуется, и бегает в потешных фигурках маленьких ребят…
Как хорошо… На площадке, далекой от входа, и от шума города, построился целый детский городок. Как в синематографе, мелькает детская радость. Вот пробежали более взрослые. Впереди один с флагом. За ним резвой стаей промчались, как молнии, его товарищи, — и гулок воздух от их торжествующих криков…
Малыши собрались около старого дуба. Собрались и что-то обсуждают горячо и страстно. Крошечная девочка высоко подымает куклу в своих ручонках. И что-то пищит ее голосок. И вся детвора в большом движении, не стоит на месте, вертится, кричит, приплясывает и смеется.