— Пробки выбило. Пойду, гляну…
Алексей поднялся со своего места и проследовал с Петровичем в прихожую, где находился запертый на замок электрощит. Замок сбили обрубком швеллера, Петрович открыл щит и с удивлением покачал головой, не обнаружив привычных пробок. Вместо них на кривой рейке болтались несколько переключателей, один из которых только что перегорел. Петрович что-то буркнул под нос про «байпас» и принялся устанавливать в обход сгоревшего устройства кусок проволоки. Неожиданно он резко вскрикнул и отскочил в сторону:
— Жуть! Что у них тут за напряжение!
И, придя в себя от удара током, принялся с удивлением разглядывать сохранившиеся внутри электрощита таблички и маркировки. Оказалось, что вместо привычных в довоенной столице ста двадцати семи вольт напряжение в сети было — ни много, ни мало — а целых двести двадцать!
Со второго раза байпас встал на место, и импровизированный кипятильник, шипя, свистя и выжигая, по-видимому, колоссальное количество электрической энергии, стал быстро нагревать мутную талую воду в огромной кастрюле. После того как вода закипела, надлежало ждать её остывания до приемлемой температуры, и Алексей, воспользовавшись паузой, принялся рассказывать Петровичу о новостях, только что почёрпнутых им из современных газет.
— Война закончилась не в сорок третьем, а сорок пятом, — начал он с главного. — наши потери — больше двадцати миллионов. В ноябре сорок второго бои шли под Сталинградом. Москву не сдали.
Услышав про Сталинград, Петрович присвистнул. Алексей кашлянул и продолжил:
— Советского Союза больше нет, мы находимся в Российской Федерации. Украина — независимое государство. Президента в России избирают, выборы состоялись в марте.
Видимо, Здравый напрасно полагал, что большую часть реалий современной жизни он узнал из общения с ветераном-инвалидом на рынке. Его друг, как нарочно, как на подбор озвучивал вещи невероятные и выбивающие из колеи.
— Украина независимая, говоришь? — неуверенно и даже с небольшой дрожью в голосе переспросил Петрович. — Ну, тогда и остальные республики разошлись. На кой нам без Украины весь этот муравейник!
— С Грузией война была. Совсем недавно. Там теперь говорят, что Россия оккупировала Сухуми и Цхинвали.
— Ну, это, может, наши и правильно сделали. А в каком году Сталина не стало, ты не разузнал?
— Разузнал. В пятьдесят третьем. После него правил некто Хрущёв, который прославился разоблачением сталинских репрессий. Правда, при нём расстреляли Берию.
— Ты что, Алёша, шутишь так со мной? Какой ещё Хрущёв? Тот матерщинник и недобитый троцкист, что ли, что возглавлял московскую парторганизацию? Репрессии, говоришь, разоблачал?