Но оно не остановилось.
— Так в па-арк. В Филевский.
— Куда?..
Шевкунов спросил у кого-то:
— Вы Дежкиной сообщали?
Ему что-то ответили.
— Я же проси-ил… — и уже в трубку. — Давай, Клавдия приезжай. Игоря-я твоего Порогина-а…
— Стой, — тихо сказала Клавдия.
Но так, что Инна изо всей силы ударила по тормозам.
Клавдия с минуту сидела неподвижно.
— Все, — сказала наконец, — приехали. Хватит в казаков-разбойников играть. Сейчас поедем в прокуратуру, напишете явку с повинной, а мне с вами заниматься некогда.
— У вас что-то случилось? — спросила Инна.
Клавдия посмотрела на нее. Нет, та не притворялась участливой. Она действительно искренне сопереживала.
«Надо взять себя в руки, — приказала себе Клавдия. — А то меня уже преступники жалеют».
Они стояли в сумерках на обочине скоростного шоссе, по которому с шумом проносились машины. «Фольксваген» даже слегка вздрагивал.
«Или это я дрожу?»
— Вы не понимаете, — сказала Инна. — Я никуда не поеду и никакой явки с повинной не будет. Я ни в чем не виновата.
— Ладно, можно и без явки, — жестко сказала Клавдия. — Ваше дело.
— Вы не понимаете…
— Заводите машину и поехали в Москву, — сквозь зубы проговорила Клавдия. Она готова была сейчас вынуть из кармана пистолет.
Инна демонстративно сунула руки в карманы.
— Вы не хотите меня выслушать. Я думала — вы меня сначала выслушаете. Я прошу вас выслушать меня.
— У меня нет времени слушать ваши душещипательные рассказы о больном сыне.
— Это жестоко, — сказала Кожина.
— Ваш сын жив, а те двое людей мертвы. Это гуманно?
У Инны опять задрожали губы, она готова была сейчас снова расплакаться, но мотнула головой, отгоняя слабость.
— Он вошел следом за нами, — сказала она. — Показал какие-то документы, Савелов как раз проверил.
— Кто?
— Я его не знаю. Такой представительный, солидный. — Спросил, как успехи. Они ему сказали, что отказываются сотрудничать. Тогда он сказал: а вы в ванной посмотрите. Они пошли в ванную. Сначала Савелов, а за ним милиционер. Они вошли, а я осталась в комнате. Потом слышу — бах-бах-ба-бах. Выстрелы. И все. Когда вы спросили про пистолет, я сразу все поняла. Меня хотят убить.
— И странно, что вы живы, — сказала Клавдия зло. Она не верила Инне.
— Я и сама не верю. Услышала выстрелы — поняла: конец. Еще ничего не знала, а уже поняла — конец. И знаете, вся воля куда-то ушла. Вот сижу и жду, когда выйдут и меня застрелят. Даже зажмурилась. А никто не идет. Мне показалось — вечность прошла. И я тогда встала и вышла из дома. Вышла и побежала. И все.
Если бы Инна рассказала, что она убегала под пулями, что за ней гнались, что она чудом спаслась, Клавдия больше не слушала бы ее.