«Случайность, читал далее Артингсон в другой статье, — есть частное явление, в каком-либо общем круге, столкнувшееся и пересекшееся явлениями другого круга или нескольких кругов. Следовательно, нам необходимо узнать, изучить начало и развитие всех кругов для того, чтобы разъяснить и предупредить или вызвать случайности. В мире планет, при их движении, могут быть разные комбинации, и мы можем предсказать их, вычислить заранее. То же самое может наука со временем сделать и в мире случайностей; но здесь циклы сложнее, элементы дробнее и многочисленнее; почти каждая частица материи может быть источником отдельного цикла явлений»…
Да! Но наука никогда не дойдет до этого, подумал Артингсон.
«Под именем музыки», — читал он далее, в специальной статье, озаглавленной: Что такое музыка?.. — «под именем музыки обыкновенно понимают известные сочетания звуковых волн, известные колебанья воздуха, которые могут произвести в наших нервах тот или другой строй, но при этом определении упускают из виду то обстоятельство, что воздух есть смесь двух газов, и что колебания каких бы то ни было газов, даже самых тонких и более упругих, могут являться в виде звуковых волн. С другой стороны, звуковая волна может заменяться световой или тепловой, а эти последние превращаются в электромагнитные волны наших нервных токов. Следовательно, задачи музыки лежат, во 1-х, в разгадке всех звуковых колебаний, во 2-х, в разгадке этих колебаний в нервах, в 3-х, в разрешении, каким образом эти колебания сливаются с жизнью, какой переворот производят они в её строе и какие благотворные результаты они вносят в этот строй; наконец, в 4-х, эти задачи рассматривают звуковые колебанья, как часть общих мировых явлений, и указывают, каким образом они могут сливаться со всею деятельностью и развитием человечества…»
Артингсон прочел несколько раз прежде чем понял смысл этого странного места, и когда понял, он невольно приподнялся с постели. — «Да ведь это новый мир новый особенный мир, вскричал он! — Ну! а если все это сумасбродство?! Да иначе не может быть, и ничего здесь нет, кроме бездоказательных фантазий и философских соображений!»
И он с жаром принялся читать целый длинный ряд статей, которые были напечатаны в нескольких номерах под разными рубриками. Но фантазий не было в этих статьях. Философских соображений тоже не оказалось. Все это были чисто практические результаты, чисто эмпирические выводы. Приводилось множество опытов, целый ряд чертежей, объясняющих их, приводились даже математические вычисления и длинные формулы испещряли целые страницы.