лобовое стекло, а у меня… ну… теперь на месте родинки было семь швов. Она могла смотреть на
мое лицо вечно – родинки там нет.
– Извините, – сказала я. – Это… простите.
По кивку мамы священник продолжил, и все вернулись к изучению своей обуви. Больше я
не издала ни звука, даже не всхлипнула, когда мама произнесла прощальные слова, обращенные к
гробу, повернулась и отошла прочь.
Я не двигалась с места, не реагировала на жалостливые взгляды, обращенные ко мне, на
папин шепот, когда он сказал, что пора идти.
Я знала путь домой. В конце концов, я бы добралась туда и сама.
35
LOVEINBOOKS
12
Я не шелохнулась, пока на могилу не была высыпана последняя кучка земли. Чувствовала,
что Алекс наблюдает за мной издалека. По моей просьбе он оставил меня там, чтобы я могла
примириться с тем, что сделала, попрощаться с сестрой наедине и так, как хотела. С ней я
похоронила себя, каждое воспоминание о том, кем я была сейчас, похоронила вместе с сестрой под
слоем земли, на глубине в шесть футов.
Когда последние из могильщиков ушли, я выпрямилась, нащупывая на платье карман – там
были вещи, которые я забрала из больницы.
– Мне так жаль, – молвила я, ковыряя носком туфли свежевскопанную землю. Я перечитала
открытку Алекса тысячу раз с тех пор, как он вручил мне ее. Знаю, он любил ее и сделал бы все,
чтобы защитить, и я бы сделала тоже… для Мэдди.
– Я буду о нем заботиться, – сказала я, закапывая открытку и молясь, чтобы она услышала
меня, где бы она ни была. Чтобы смогла простить меня. – Он тебя любит. Мне кажется, я всегда
думала так, но наблюдая за ним все это время, я поняла… так и есть… он любит.
Слезы зажгли мне глаза. Раньше я постаралась бы их сдержать, потому как не думала, что
эмоции помогли бы мне справиться со своей ролью. Но сейчас, когда никто не смотрел, я, наконец,
могла выплакаться.
За последние несколько дней оказалось, что мне дороги все воспоминания о нашем детстве,
каждая незначительная деталь. Как будто я боялась, что если точно не знать, когда нам поставили
брекеты под цвет зубной щетки Мэдди, то ничего не останется. Как будто тогда частичка Мэдди
потеряется навсегда. Я не могла такого допустить.
– Вот, я принесла это для тебя. – Я держала в руке маленький фонарик.
Это был фонарик Алекса. Он пользовался им в больнице, чтобы учиться ночами, пока я
спала. Я забрала его перед выпиской, собираясь похоронить фонарик с Мэдди.
– Я думала положить его в гроб, но он был уже закрыт, – сказала я, кладя его поверх насыпи.