- Как смыться отсюда? - и досадливо поморщился, увидев, как тот удивлённо округлил глаза. - Ну, слинять, свалить! Удрать! Как?
Заяц вздрогнул всем своим худым телом, пугливо оглянулся на дверь и выпалил:
- Ты что! Поймают - собаками затравят. Убьют!
Голос его дрожал, глаза лихорадочно светились в полумраке хижины. Кей нетерпеливо дёрнул плечом:
- Я не раб и никогда рабом не буду, понял? Вкалывать на эту мисс Лору? Нахрен! Убегу, и пускай убивают.
- Не надо! - едва вымолвил Заяц трясущимися губами, и Кей только рукой махнул:
- Да не кипешуй ты без толку. Я же не сейчас бежать собираюсь. Сначала надо всё разведать как следует.
Он тоже невольно понизил голос до шёпота. Проклятье, он и в самом деле не представлял, куда двигать, выйдя за пределы плантации. На Север? Насколько ему помнилось из школьных занятий по американской истории, ниггеры тогда бежали через границу южных и северных штатов - и даже, может быть, прямиком в Нью-Йорк! Вот только хрен бы знал, где эта чёртова граница проходила, и как до неё надо было добираться!
У входа снова выросла громадная тёмная фигура Соломона - тот безмолвно поманил их пальцем.
- Обед дадут! - ликующе провозгласил Заяц, высунувшись наружу. - Я же говорил, мисс Лора добрая: у других хозяев только с утра и вечером кормят!
И он резво припустил к длинным столам под тростниковым навесом, где на скамьях проворно рассаживались рабы.
Жидкая маисовая каша, из которой торчали куски цыплёнка, была охрененно вкусной, как и просяная лепёшка. Кей даже вылизал глиняную миску остатком лепёшки и поднял глаза, ища Доротею. Её кудрявая голова, снова обвязанная платком, виднелась у дальнего конца стола, возле необъятных размеров стряпухи и закопчённого котла. На кухню её уже успели пристроить, что ли? Доротея тоже вскинула глаза и несколько мгновений смотрела прямо на Кея.
Он почему-то подумал, что холостые бабы и мужики наверняка живут тут отдельно друг от друга, но не успел спросить об этом у Зайца, так ли это. После того, как миски с кашей и кувшины с родниковой водой опустели, надсмотрщики принялись что-то выкрикивать, подымая всех из-за столов.
"Началось!" - с тоской подумал Кей, внутренне весь ощетинившись от одного только собачьего гавканья этих сраных нацистов.
Собаки их, кстати, тоже сопровождали - огромные лоснящиеся твари.
Мать твою...
Кей соврал бы, если б сказал, что у него не играло очко, когда он сунул надсмотрщику под нос классически выставленный средний палец и заорал:
- А не пойти ли тебе, сука?!
Но дрался он с таким остервенелым удовольствием, с каким не дрался никогда, поливая набросившихся на него мудил отборной бранью и с ликованием видя, как их кровища пятнает горячую пыль под его босыми ногами. Прежде чем его наконец скрутили и повалили в ту же пыль, он успел расквасить носы всем троим козлам и яйца как минимум одному - тому, кого он не так давно огрел хлыстом и кого мисс Лора Хендерсон называла Гомером.