Кей даже застонал, а Доротея вдруг схватила его за руку и прильнула к ней горячими губами.
- Спасибо! - пылко шепнула она. - Спасибо, спасибо тебе!
Кей даже отскочил, словно кипятком ошпаренный.
- Дурью-то не майся, - кое-как выдавил он. - Давайте лучше... - он огляделся по сторонам, - вон лошадиные попоны. Рвите их на лоскуты, завязывайте одрам морды и копыта, чтоб нам без шума выйти из этой чёртовой усадьбы. Я сейчас вернусь... только кой у кого про твоего сынка точно узнаю.
Кей клял себя ещё и за то, что мысль о Доротеином Дэвиде пришла к нему так поздно. Можно было бы, конечно, отложить побег до следующего полнолуния и тем временем всё как следует разузнать и подготовить. Но именно сейчас обстоятельства складывались удачнее некуда! Даже сраные охотнички за рабами, по слухам, отправились из здешних краёв куда-то в Джорджию. И мало ли что могло случиться за месяц!
Двум смертям не бывать, хмуро думал Кей, подтягиваясь на руках, чтобы усесться на ветку огромного дуба, очень удачно раскинувшуюся прямо под открытыми окнами господских спален. В Бронксе эти грёбаные господа точно не жили: окна у них нараспашку, под ними всякие фикусы растут...
Машинально размышляя о такой вот ерунде, Кей бесшумно соскользнул с широкого подоконника внутрь комнаты, отодвинув белую кисейную занавеску. Его босые ноги утонули в густом ворсе ковра. Полог над высокой кроватью в углу спальни был задёрнут - от москитов и прочей мошкары. Кей прислушался и различил слабое ровное дыхание.
Он, конечно, мог промахнуться спальней и невзначай угодить прямиком к мистеру Джошуа Хиллтону. Однако на ковре валялись маленькие домашние туфли с загнутыми кверху носами, на стуле - какая-то бабская хламида вроде халатика, а в воздухе сладко пахло розмарином и лавандой.
Кей осторожно подошёл к постели, отдёрнул полог и сначала полюбовался рассыпавшими по подушке светлыми кудрями и ангельским личиком спящей Лоры Хендерсон. Потом он мгновенным рывком дёрнул её на себя, усаживая в кровати. Одна его ладонь запечатала ей рот, как давеча под магнолией, второй рукой он посильнее прижал к себе её хрупкое тело, отчаянно забившееся в его крепкой хватке. На Лоре была надета лишь тонкая беленькая ночнушка в цветочек, вмиг задравшаяся выше колен. Ножки у этой цацы были что надо, машинально отметил Кей.
Он понял, что Лора его узнала: её глаза округлились от гнева и испуга. Наклонившись ещё ближе, он с удовольствием зарылся носом в её пушистые кудряшки и вполголоса объявил, заглушая её протестующее мычание:
- Ты меня сильно заводишь, когда вот так вот трепыхаешься, крошка, так что лучше завязывай с этим.