Психушка (сборник малой прозы) (Журавель) - страница 3

— Ага, пошли в общагу бухать. И тебе рекомендую, — обратился к Виталику Вася, — здоровье тебе явно поправить не мешало бы.

По пути ребята рассказали Виталику о себе и своих взглядах на жизнь.

— Мы, Ветал, студенты, — сообщил ему Вася, — а студент — очень удобный социальный статус. По большому счету с утра и до вечера нихера делать не надо, можно просто тусить как захочется. Ну, разве что иногда можно подумать о перспективах. То есть что делать, чтоб не работать и по окончании универа.

— Ага, — продолжил Толян, — человек, знаешь ли, животное социальное. Соответственно, наряду с обычными инстинктами, есть у него и социальные. К примеру, инстинкт общественной полезности. Непреодолимая потребность делать что-то на благо общества, быть признанным его полезным членом. Так вот, у нас этот инстинкт отсутствует напрочь.

* * *

Виталик весело провел время со студентами в общаге. Остаться там, впрочем, не удалось. Общежитие закрывалось в 23–00, и после этого времени посторонним там находиться было не положено. Договориться с вахтером не вышло, что и не удивительно — Виталик был очень пьян и без гроша в кармане. Попытка уехать на метро оказалась также неудачной — его не пустили по той же причине, что и днем ранее.

Взвесив все за и против, Виталик решил отправиться на располагавшийся неподалеку источник. Там можно было выкупаться, чтоб совсем уж не походить на бомжа, и вздремнуть на скамеечке. Дорога до него заняла около двадцати минут. Шел Виталик изрядно шатаясь и по пути два раза сворачивал блевать в кусты. К счастью для него, патрули там ночью не ходили. Добравшись наконец до места, Виталик с наслаждением, прямо в одежде и обуви, погрузился в холодную воду. Вдоволь поплескавшись, освежившись и несколько протрезвев, он вылез и жадно присосался к установленному возле ручья фонтанчику. Вода была холодной, только из-под земли. Виталику, впрочем, она не очень понравилась. Он соскучился к такому родному вкусу водопроводной, очищенной хлоркой. Напившись, Виталик выпрямился и увидел приближающуюся массивную пошатывающуюся фигуру. Это был его знакомый по прозвищу Голиаф, еврей, пьяница и культуролог.

По виду Голиафа сразу же было видно, что недавно он развелся с очередной женой. В периоды, приходящиеся на семейную жизнь, он предпочитал выходить в свет в дорогом элегантном костюме, коих в его обширном гардеробе было сотни. В первый же день вольной жизни Голиаф открывал шифоньер и отодвигал в сторону вешалки с костюмами пока не натыкался на более уютную одежду, служащую необходимым атрибутом его сформировавшегося еще в юности имиджа — семейные трусы и пуховик. Надев их, Голиаф босиком, прихватив из бара початую бутылку водки и консервированные шпроты, отправлялся бродяжничать.