Просто шла домой после школы, а потом развернулась, и помчалась в другую сторону. Не знаю, что на меня нашло, но я летела сломя голову, по снежным лужам, перескакивая через газонные ограждения, один раз даже на красный свет.
Обшарпанный вонючий подъезд, исписанные стены, пятый этаж.
Я замешкалась, как тогда перед дверью Кристины, но если в тот раз я колебалась всего пару секунд, то теперь застыла, никак не решаясь позвонить.
Минут пять так стояла, как дура, пока не услышала, что кто-то медленно и грузно поднимется по лестнице.
Пожилая измученная женщина с большими тряпичными сумками в обеих руках поравнялась со мной, подозрительно посмотрела, затем поставила сумки на пол, достала ключи и, тяжело переводя дыхание, спросила: «вы к кому?».
— А Костя дома? — смущенно и тупо спросила я.
Женщина растерянно уставилась на меня так, словно я сказала что-то неприличное.
— Тоня?
Мы сидели на кухне, и пили чай. Точнее я пила, а она всё говорила и говорила без остановки, словно сто лет ни с кем не разговаривала.
— Я вообще сама родом с ярославской области, деревенская, но в четырнадцать, как мать померла, уехала с тёткой в Москву, выучилась, замуж вышла, и вроде уж немного пообжилась здесь, а по окончании института муж получил распределение на «Чайку».
Как раз неподалёку от нашей деревни, так что пришлось сниматься и ехать обратно. Ну, а что делать, раньше-то особо выбора не было, да и не самый плохой вариант, я тебе скажу.
Думали, отработает положенный срок, вернемся, но как он пришел на завод, так до самого инсульта там и проработал, втянулся, очень нравилось ему, да и Мила на второй год уже родилась, так что уже не до Москвы было. Хотя тётка постоянно звала.
А Мила-то с рождения получилась ладной девчушкой, и мы с Витей, мужем моим, так радовались, что она у нас первой красавицей растет, что вот от этой радости-то видать всё и проглядели.
Училась она всегда неважно, зато сильно танцами увлеклась, да и способности у неё к этому делу несомненные оказались. На соревнования с бальным коллективом ездила, места какие-то занимала, пока у нас ещё денег хватало, потому что, знаешь, какое это, оказывается, дорогое дело. Одни платья чего стоят.
А ещё время такое было. Девяностые. У Вити на заводе проблемы, у меня в больнице постоянные смены руководства и задержки зарплаты. Бывало и по два месяца, и по три могли не платить.
До сих пор перед глазами стоит, как она рыдала, когда я объявила ей, что с танцами придется заканчивать.
Но потом нашла себе какую-то модную студию и стала пропадать там. Ну, а я что? Вроде при деле ребенок был. Только учебу забросила совсем, еле восемь классов дотянула, пошла в училище.