Да и там, со всякими клубами да дискотеками еле тянула. Муж мой расстраивался очень, что дурында такая вышла. Повлиять пытался, но куда там.
У неё уже одни поклонники на уме были. То один, то другой, я и со счета сбилась.
Ну и, естественно, закончилось всё дело тем, что в шестнадцать лет она забеременела. Собиралась аборт делать, но я ей категорически запретила. Категорически.
Много мы ругались из-за этого, она всё из-за танцев своих тряслась, дескать, фигуру потеряет и время упустит. Но я стояла намертво.
Вот так, с горем пополам, Костик всё же родился. Папашу мы его никогда и в глаза не видели, я до сих пор не уверена, что Мила сама знает.
В общем, она как родила так сразу и вернулась к своей разгульной жизни. Благо, хоть подрабатывала где-то, себя кормила, а до ребенка ей никакого дела и не было, точно и не её он вовсе.
Учиться кое-как закончила и стукнуло ей в голову, типа поеду в Москву — там условия, работа, женихи и деньги.
Ну, я ей отдала ключи от оставшейся мне по завещанию тёткиной квартиры, и за следующие два года она к нам ни разу и не приехала. Только письма присылала, что, дескать, всё у неё нормально.
Уж не знаю, чем она в то время занималась, но нам и без неё хорошо было, если не считать того, что у Вити инсульт случился и работать он, конечно, уже не мог, зато с Костиком сидел, очень много с ним возился, хотя сам едва ходил и почти не разговаривал.
И вот, однажды, в один прекрасный день заявилась. Вся такая расфуфыренная, надменная, увидела Костика и как-то сразу к нему прониклась, ведь он тогда, точно ангелок был, как она сама в детстве.
И прям, говорит — хочу, чтоб он ко мне переехал. Представляешь, какой для нас это шок? Мы же только им и жили. Кругом проблем по горло, страна рушилась, а он как солнышко, придешь домой и понимаешь, зачем ещё живешь.
Дед, ведь, помятуя о том, какая дочка получилась, очень хотел, чтобы хоть внук умным и серьёзным вырос, всегда с ним по-взрослому разговаривал.
Зайдешь, бывало домой, слышишь, вещает, думаешь, кто-то в гости зашел, ан нет, с мальцом беседует. И ведь тот же слушал, открыв рот заслушивался.
Сам от горшка два вершка, а глаза распахнет и вникает. Да он вообще всегда очень способный был, явно не в мать пошел.
Одним словом, я велела Миле не дергать мальчишку и не дурить ему голову.
Мы же поначалу сказали, что она сестра ему, такая договоренность обоюдная была.
Он её потом всегда так и называл. Ну и она вроде бы не очень настаивала, только денег попросила и уехала с богом.
А через полгода опять объявилась. Сказала, не дадите денег, заберу сына.