— Война закончилась. Мы перешли в новую фазу строительства социализма в нашей стране, где на первое место выходит не количество произведённых самолётов, а их качество и экономическая эффективность. Такую задачу ставит перед нами товарищ Сталин, наше правительство и наша партия.
Результаты этого Совещания широко освещались в прессе, поэтому остальные министры быстренько смекнули, откуда ветер дует, и начали устраивать такие же проверки у себя самих. Я же специально начал с авиапрома, потому как хорошо знал эту отрасль, многих директоров заводов, конструкторов, рабочих, проблемы производств, взаимосвязи, смежников. Важным шагом было выделение из недр авиапрома отдельной отрасли: авиационного приборостроения, и создание в Ленинграде специального Института для подготовки кадров в этой отрасли на базе Ленинградского авиационного института.
В результате этой проверки мы добились сокращения численности бюрократической части государственного управления на 16%. Было сокращено шесть Министерств, и создано два новых: уже упомянутое Министерство авиационного приборостроения и Министерство среднего машиностроения, под этой вывеской скрывался будущий Минатом. Вместе с Берия мы разделили Министерство Внутренних дел, выделив отдельно Комитет Государственной Безопасности. На должность председателя, после некоторых споров с Лаврентием, был назначен Судоплатов, которого Берия хотел оставить на внешней разведке.
— Я понимаю, Андрей, твоё желание поставить везде своих людей, тем более родственника.
— Лаврентий, прекрати спекулировать! Ты отлично знаешь, что он НЕ родственник. "Крестник" отца Риты, который просто пожалел мальца. А вот то, что он всю жизнь выполняет это обещание — прекрасно его характеризует.
— Абакумов справится лучше!
— Да костолом твой Абакумов. Обыкновенный костолом. А тут мозги нужны! Кстати, насчёт костоломства. Война кончилась.
— Хорошо, Андрей. Пусть будет Судоплатов. А, пока мы ещё не разделились, я отдам приказ о запрещении физических мер воздействия на арестованных и заключённых. Сам давно хотел это сделать.
Позвонил Сталину и попросился на доклад.
— Заходи, Андрей. В первую очередь по Госплану. Помнишь, о чём я тебя просил?
— Конечно, товарищ Сталин. Однозначного ответа по Вознесенскому дать не могу. Экономист он сильный, но политик — никудышный. Для него экономическая эффективность много важнее политической целесообразности. А нужен чёткий баланс между этими составляющими геополитики. Поэтому он допускает перекосы в части развития периферии, акцентируя всё внимание на одну республику: Россию. Так мы можем упустить регионы.