Мстислав Юрьевич топил баню, замшелую избушку, сложенную из толстых кривых бревен, с крохотным подслеповатым оконцем и полуразрушенной трубой из красного кирпича, над которой поднималась и уходила в небо тонкая полоска дыма.
– Сейчас, – сказал он вместо приветствия, пробегая мимо с двумя ослепительно чистыми цинковыми ведрами.
– С полными на счастье, – съязвила Лиза, но Зиганшин уже скрылся в сенях.
– Как раз вовремя, самый пар! – воскликнул он, выходя и плотно закрывая за собой покосившуюся дверь, сколоченную из грубых досок.
Было немножко странно, что показательный участок образцового хозяина оскверняет такая развалюха, но начкрим, не дожидаясь вопросов, объяснил, что бане лет двести, сейчас так строить уже не умеют, поэтому он ее бережет больше, чем все остальное свое имущество.
– Макс, пойдем? Пар волшебный, сейчас сам убедишься.
Голлербах неуверенно покачал головой, но через секунду покорно плелся за Зиганшиным в дом, выбирать полотенце, простыню, шапку и резиновые тапочки.
Лиза категорически отказалась париться, решив вызвать такси и заклеймить предателя Голлербаха, но Мстислав Юрьевич немного смущенно попросил ее сходить со Светой. Пришлось согласиться.
Пока мужчины парились, Лиза дремала в кресле-качалке на веранде. Эта плетеная качалка так не подходила начкриму, что Лиза то и дело начинала хихикать, представляя Зиганшина в виде бабушки, вяжущей в качалке бесконечный носок.
Мылись они долго и нагнали столько пару, что пришлось проветрить, прежде чем Лиза со Светой смогли войти внутрь.
Девочка с опаской смотрела на темные стены, раскаленные камни печи и очень старый, с множеством вмятин медный ковш. Лиза и сама сначала оробела, а потом все быстро наладилось, так что они несколько раз даже поддали парку.
Вспомнив детство, Лиза заплела Свете волосы особым образом, чтобы они, высохнув, легли крупными волнами. Кажется, она не вызвала у девочки острой неприязни, для первого знакомства этого достаточно.
Когда женщины закончили, Зиганшин выдернул Юру из собачьей будки и понес мыть.
Лиза забеспокоилась: уже два часа она гостит у начкрима, а к делу еще не приступили. Что подумает Руслан, когда узнает, что его невеста парится в бане с чужими мужиками, а потом разгуливает среди них, задрапировавшись в простыню?
Конечно, это верх неприличия, но, поспешно отступая из родительского дома, Лиза взяла очень мало вещей и теперь вынужденно ходила в форменном летнем платье, а так не хотелось натягивать жесткую ткань на чистое распаренное тело!
Качалка оказалась занята Максом, и за время, пока Лиза мылась, начкрим сервировал чай, то есть на столе появились разномастные кружки, открытая коробка с чайными пакетиками и собственно чайник.