– А что ж у него не было телефона своего?
– Не было. Он пока не познакомился с моей хозяйкой, был никто. Это уж она его раскрутила, что к нему стали в очередь записываться.
Не особенно надеясь на успех, Лиза спросила, видела ли Маевская когда-нибудь этого человека, и та ответила, что не только видела, но и много раз поила его чаем.
Экономка отзывалась о целителе без восторга, но с симпатией, описала его как спокойного и вежливого человека, и не его вина, что прислуга, наслышав о его необыкновенных способностях, старалась держаться подальше, опасаясь, что он или загипнотизирует, или еще как-нибудь обдурит.
В плане установления личности она ничего полезного не вспомнила. А звали целителя Игнатием.
… – Вот так, Макс! – воскликнула Лиза, проверив, крепко ли на ней держится простыня. – Не Эхнатоном, а Игнатием! Да что же за дело такое, где каждое лыко ложится в строку, а ничего непонятно все равно!
– Да уж, все психи в гости будут к нам, – протянул Зиганшин, задумчиво болтая в чашке пакетиком, – ты опять в десятку попала, Елизавета, не то что я, позор позорный.
Лиза знала, что должна сейчас превознести до небес заслуги начкрима и умалить собственные, но промолчала, сделав вид, будто элегически любуется просторами, открывающимися с веранды.
Голлербах заметил, что это ни о чем еще не говорит. Кудесник Игнатий мог просто быть ответственным человеком и, замечая у кого-нибудь симптомы психического расстройства, принимал доступные ему меры.
– А вы тоже так делаете? – огрызнулась Лиза.
Макс улыбнулся:
– К сожалению, нет. Я безответственный. Кроме того, опыт научил меня, что сам псих редко когда тебе поверит, а члены семьи готовы признать своего родственника душевнобольным только после того, как он составит завещание не в их пользу. Поэтому я никому не навязываю свое мнение.
Практичный Зиганшин сказал, что думать нечего, а надо определить местонахождение телефона, да и брать Игнатия за жабры, а дальше дело техники.
Он тут же позвонил какому-то другу из сотовой связи, а Голлербах набрал свою пациентку, вдруг она вспомнит какие-нибудь существенные подробности.
Пока друг обрабатывал запрос, а пациентка звонила подружке, пользовавшейся услугами Игнатия, Лиза стала отчитываться дальше.
На следующий день после визита к Маевской она съездила на место жительства покойного Георгия Петровича, благо оно располагалось не очень далеко, и Лиза успела в обеденный перерыв.
Те соседи, которых удалось застать дома и которые помнили Георгия Петровича, характеризовали его как тихого алкоголика. Наверное, он где-то работал, а может быть, и нет, но скорее да, ведь надо же одинокому человеку на что-то жить. Одна пенсионерка, симпатичная женщина, прогуливавшая во дворе устрашающих размеров кошку, вспомнила, что Шелеста иногда навещала женщина, но какого рода были эти отношения, сказать не могла. У этой же дамы Лиза выяснила обстоятельства смерти Георгия Петровича: многолетнее пьянство подтачивало его здоровье, пока бедняга совсем не расхворался и не попал в больницу по «Скорой помощи», где и скончался. Наверное, он сам никуда бы не поехал, так бы умер и лежал неизвестно сколько один в квартире, но, слава богу, объявилась его женщина и вызвала «Скорую».