Нашему гражданину нужно какое-то поле, где он может почувствовать себя царем и повелителем, вкусить радость обладания рабами. И лучше не придумаешь кандидатов на роль рабов, чем медики. Их всегда можно пристыдить священным долгом и идеей бесценности человеческой жизни, а самых опытных и потому циничных припугнуть уголовной ответственностью.
Поэтому так трудно лечиться реально больному человеку, потому что основная цель – не оздоровление граждан, а удовлетворение их нездоровых амбиций.
Раз медики – бесправные рабы граждан, то можно их и оскорблять, и даже побивать за плохую работу, пусть стараются лучше! Но жестокое убийство врача уже никак не подашь в том ключе, что, мол, сама виновата, плохой специалист. Поэтому в официальных СМИ информация о смерти Наташи не проходила, она обсуждалась только в социальных сетях, в группах медработников, и то достаточно сдержанно, потому что медики понимали, что трагическая гибель молодой женщины на рабочем месте – не повод для спекуляций.
И все равно Зиганшину казалось странным, что есть люди, которые не знают о смерти его сестры.
Подумав, Оксана сказала, что удивление в голосе собеседника звучало искренне, но она ни за что не может ручаться.
– Перескажите весь разговор.
– Он поздоровался, спросил, помню ли я, кто он такой, я сказала, помню. Очень вежливо он поинтересовался, обдумала ли я его слова и что решила, ну, я не выдержала, заплакала и все выложила ему. Он будто меня загипнотизировал, спрашивал, а я и говорила. Наверное, если б знал, то не задал мне столько вопросов.
– Разумно. Дальше.
– А дальше он стал меня утешать, и мне действительно стало легче, – Оксана жалко улыбнулась, – пока я с ним разговаривала, было такое чувство, словно мне наконец дали напиться воды после долгой жажды. Первую ночь я заснула без снотворного и только утром поняла, что, наверное, должна вам рассказать.
– Он вам оставил какие-то свои координаты? Что-нибудь?
Оксана покачала головой, а потом с раскаянием добавила, что неизвестный теперь знает, что полиция в курсе его существования. Она рассказала абсолютно все, о чем теперь жалеет.
Зиганшин только развел руками. Жалей не жалей, а сделанного не воротишь.
Поблагодарив за информацию, Мстислав Юрьевич проводил ее до дверей отдела и остался стоять на крыльце, с неприязнью глядя вслед стройной фигурке в безукоризненно выглаженном летнем костюмчике. Только он стал немного успокаиваться, как эта Оксана снова окунула его в горе, в бессильную ярость оттого, что Наташа осталась бы жива и здорова, если бы только мать Олега Карпенко прислушалась к словам неизвестного доброжелателя!