Пальцы пробежались по внешней стороне очага, нащупав нужное, извлекли покрытые пылью полупрозрачные камни с покрытыми многочисленными сколами гранями. Взяв в каждую руку по камню, Шестерня с силой ударил, раз, другой. Искры брызнули россыпью, упав на черное ложе, зашипели, заблистали зло, и... вспыхнули. Глядя на разгорающийся огонек, Шестерня вновь сходил в каморку, на этот раз вернулся с грудой камней побольше, осторожно подложил, на всякий случай сбрызнув жидкостью из горшочка еще раз. Огонь взвился, запылал, пошел разгораться, с жадностью вгрызаясь в такую твердую, но удивительно вкусную пищу.
Стало значительно светлее, протаяли самые дальние уголки, обнажив покрытое пылью содержимое. Оставив очаг, Шестерня прошелся по пещерке. Свет обнажил до того не видимый боковой проход, скрытый за выступом. Заглянув за выступ, Шестерня присвистнул. Небольшая комнатушка буквально забита доспехами и оружием. И оружие и доспехи по большей части старые, изъедены временем, покрыты пятнами ржи и грязью. Однако, среди рухляди нет-нет, да блеснет сравнительно новая вещь, отчего глаза загораются интересом, а руки невольно тянутся, чтобы дотронуться, ощупать, примерить.
Фонарь занял надлежащее место, на крюке, у входа, Шестерня же принялся перебирать вещи. Вот неплохой панцирь. Металл достаточной толщины, без сколов и почти не тронут ржой, разве только размерчик великоват. А вот штаны. Колени хоть и потерты, а на заднице заплата, зато кожа до сих прочна и эластична, а металлические бляхи на месте, хоть и не все, но и не болтаются, крепко держатся за подложку.
Перебирая доспехи, взвешивая в руках оружие, Шестерня испытывал смешанные чувства. Где только не приходилось бывать, с кем общаться, но необходимости в оружии он не испытывал, хотя, бесспорно, мимо достойной работы мастеров-оружейников, не позавидовав, бывало пройти сложно. Не один раз, встретив очередное творение мастеров, в груди зарождалось озорное желание махнуть рукой, зайти в лавку, и обменять все заработанные богатства на нечто такое, блестящее, тяжелое и надежное, в чем не стыдно пройтись по деревне, и не страшно выйти на бой.
Однако, каждый раз разум брал верх, отыскивая достойную причину сохранить нажитое. И впрямь, зачем мастеровому воинское снаряжение? Работать неудобно, двигаться тяжело, да и поцарапать, ползая по трудно доступным местам, легче легкого. Пусть уж лучше лежит, красиво разложенное на лотке торговца, радуя глаз прохожих. Да и нажитое целее будет. Ведь если покупать что ни попадя, не долго и без штанов остаться.