Рука напряглась, взметнула секиру, рванула назад, чтобы ударить, расплескать, вбить в землю по уши, и... отточенное лезвие разрубило пустоту, ушло в землю с такой силой, что тело невольно шатнуло, потащило вперед. Охнув, Шестерня качнулся, клюнул носом, однако удержался на ногах, выпрямился, вытащив вместе с оружием изрядный пласт земли.
Тварь стоит напротив, совсем рядом. Неужели промахнулся? Да нет, как можно, с такого-то расстояния! Или, чудовище успело отскочить? Зубило что-то говорил о скорости. Но этого не может быть тем более. Двигаться так, что не усмотрит глаз? Да нет. Похоже, злую шутку сыграл хмель, чьи остатки по-прежнему бродят в голове. Или это от недостатка навыка... Секира, хоть и напоминает молот мастера, но все ж не то, не то. Надо будет на досуге приноровиться, чтоб впредь не позориться. Но это на досуге, а пока...
Вновь выпад, на этот раз осторожнее, мягче. И вновь промах. Тварь отскочила в последний момент, легко, как бы играючи. Отпрыгнула, как от надоевшего ребенка, что, не умеючи ходить, лишь валится, грозя отдавить лапы тяжелой игрушкой. Шестерня взъярился, заревел, вновь взмахнул секирой.
- Сбоку! - голос Бегунца прозвенел лопнувшей струной.
А мгновеньем позже в щит ударило, да так, что онемела рука, а земля покачнулась, встала на дыбы. Ноги не удержали, и Шестерня лишь в последний момент успел выставить руку, чтобы не упасть лицом в грязь. Это спасло. Сверху пронеслась белесая тень, скребанув по панцирю так, что брызнули искры. Шестерню шатнуло в другую сторону, и на этот раз он не удержался, завалился навзничь. Отплевываясь от забившей рот гадостной земли и обрывков листьев, Шестерня вскочил, но от удара в бок перед глазами расцвела вспышка алых искр, а земля ударила вновь, на этот раз так больно и зло, что дыхание вылетело из груди со всхлипом.
Прислушиваясь к воплям парней, и выхватывая боковым зрением мечущиеся вокруг тени, Шестерня подскочил, взмахнул слепо. Мутная фигура впереди обратилась Бегунцом, отшатнулась с испуганным воплем. Не отвлекаясь на извинения, Шестерня развернулся, и едва сдержал руку, чтобы не ударить Зубилу, что поспешно пятился, ожесточенно отмахиваясь от наседающей твари.
Сбоку зашуршало. Заметив краем глаза движение, Шестерня схватил Зубило, рванул на себя, лишь с трудом успев избавить от удара, да и то не полностью. Клацнули челюсти, сверкнули вздыбленные иглы, плечо и шея парня окрасили кровью.
- Спинами друг к другу, живо! - прохрипел Шестерня.
Вместо зычного рыка из горла вырвался лишь надсадный шепот, но парни услышали, сбились в кучу, образовав ощетинившуюся металлом шестирукую, трехглавую фигуру. Подвижности это не добавило, но зато защитило каждому спину, и отчасти обезопасило с боков. Ощутив перемену, твари отскочили, озадаченно заходили кругами. Шестерня ухмыльнулся, довольный решением, но улыбка быстро сошла. Движения тварей все медленнее, а круги уже. Еще немного, и белесые тени подойдут к самым ногам, а там или бросок в ноги, или прыжок на грудь. И кто знает, не возникнет ли после первого же прыжка за спиной пустота, чтобы миг спустя вонзится в плоть костяными остриями, разорвать, выпустить кровь.