Шестерня задумался, взгляд двинулся вокруг, прошелся по инструментам, миновал столешницу, на мгновенье запутался в сваленной у стены куче металла, и, наконец, остановился на проеме входа. Брови сдвинулись, а губы сложились в ухмылку. Работы много, много настолько, что нужно было начать еще вчера, а лучше - седьмицу тому. Однако, нет смысла начинать дело, если вряд ли доведешь до конца, даже если в награду посулили половину копей Прародителя, что, как известно, до верху завалены самородными слитками и драгоценными камнями.
Выбрав из груды хлама несколько подходящих заготовок, Шестерня свалил металл у жаровни, подкинул еще топлива. Молот лег в руку приятной тяжестью, вторая рука ухватила щипцы. Шестерня ощутил знакомый задор, предшествующий серьезной работе. По спине разбежались мурашки, а мышцы наполнились силой. Повернувшись к огню, он победно оскалился, раскатисто засмеялся. Щипцы подхватили заготовку, забросили в печь, тяжко вздохнули меха. Огонь взревел, зарычал, белея от ярости и мощи.
Возвращаясь из деревни, Зубило с Бегунцом заслышали звон еще издали, переглянулись в удивлении. Неужели мастер начал один? Или, что еще хуже, рассерженный неповиновением, взял помощником кого-то другого! Поняв друг друга без слов, они рванули к кузнице, с разгону вломились внутрь и... остановились ошарашенные.
В россыпи злых искр, подсвеченный багрянцем, с пылающими огнем бородой и шевелюрой, мастер показался жутким гигантом глубин, коими старики любят припугнуть вечерами, за ужином, разошедшийся молодняк. Непривычный для ушей грохот, как будто сотрясающий скалу до основания, лишь усилил впечатление, вознеся мастера на недосягаемую высоту.
Заметив гостей, Шестерня на время прекратил ковать, сверкнув глазами, бросил:
- Долго ходите.
- Так мы ж со всех ног! - защищаясь, воскликнул Бегунец.
Однако, Шестерня лишь отмахнулся.
- Разговоры после. Один за молот, второй за меха - и побыстрее, металл стынет!
Под грозным взглядом мастера парни побросали мешки, засуетились, стараясь сделать все как можно быстрей и аккуратнее. Зубило ухватил стоящий у стены здоровенный молот, Бегунец повис на мехах.
- Куда бить? - деловито поинтересовался Зубило.
Шестерня оценивающе взглянул на помощника, спросил:
- Не великоват, молоточек? Впрочем, ладно, выдохнешься - скажешь, дам другой, по силам.
- Это я-то выдохнусь, я?! - Зубило задохнулся от негодования, взмахнул молотом, так что воздух загудел.
Шестерня лишь поморщился, сказал:
- Бить, куда я укажу. Один удар мой - затем твой, мой - твой. Понял?
- Понял, чего ж не понять-то. - Зубило пожал плечами.