Но Ивана не интересовала экзотика. Ему хотелось понять, что за жизнь скрывается за серыми фасадами домов. Он пристально вглядывался в чужую жизнь не там, где она была особенно яркой и красочной. Он пытался заглянуть как раз туда, куда не допускались досужие, посторонние люди. В одном переулке он увидел подвалы, в которых находились мастерские, со сводами до того низкими, что работавшим в них ремесленникам приходилось выполнять заказы, стоя на коленях.
Но когда Иван добрел до пестрой суеты восточного базара, он даже слегка растерялся от обилия красок, звуков и запахов. Здесь продавались лекарства, коренья, травы, распространявшие вокруг пряный запах. Выписанные из Парижа вечерние туалеты висели рядом с английскими костюмами. Возле них были разложены индийские платки, галстуки всех видов и расцветок. Граммофон французской фирмы Патэ наигрывал визгливую мелодию, сменившуюся медленным, плавным танго.
Иван остановился около лавки антиквара. Здесь, рядом с чучелом крокодила, были выставлены всевозможные часы, серебряные портсигары, браслеты, кольца. Были здесь и короткие афганские кинжалы, и секиры, и изогнутые турецкие ятаганы.
Среди книжного развала можно было увидеть и толстые фолианты на арабском языке, и какие-то брошюры со столбиками красных иероглифов на обложках; сверкающие золотым тиснением корешки английских и немецких книг. Внимание Ивана привлекла маленькая стопка русских книг в простых картонных переплетах. Иван взял одну из них и начал листать, радуясь, как встрече со старым добрым знакомым. Это было дешевое сытинское издание Гоголя.
На граммофоне опять сменили пластинку. Чучин вздрогнул от неожиданности: над базаром зазвучала русская песня. Шаляпин! Голос мощный и завораживающий, властвующий над людьми. Разом поутихли разговоры. Все, кто стоял поблизости, слушали певца. Иван вслушивался в звуки знакомого голоса, вспоминая, как двенадцатилетним мальчишкой приехал впервые в Петербург. В тот день ему выпало великое счастье слушать Шаляпина в Мариинском театре…
Как из-под земли выросли перед Иваном трое плечистых афганцев в форме солдат королевской гвардии.
— Русский летчик? — спросил один из них по-английски.
Чучин кивнул.
— Приказ эмира. Следуйте за нами, — сказал гвардеец, коверкая английские слова.
— Куда? Что случилось?
— Приказ эмира, — повторил афганец. — Это рядом. Там все объяснят.
— Но… — начал Чучин.
— Никаких «но», — оборвал его собеседник. — Вы в чужой стране и обязаны следовать ее законам и подчиняться властям.
Аргументация была грубоватой, но неоспоримой.