«Ясно одно, — невесело думал Чучин, — охотился он не за мной или Щульцем. Его цель — самолеты, которые мы должны доставить в Кабул. Но если так, он не оставит нас в покое и в Афганистане. А там мы будем среди чужих. Рассчитывать придется только: на себя».
Начальник гарнизона знакомил Чучина с бойцами отряда.
— А это кто? — спросил Иван, показывая на стройную девушку в кавалерийских сапогах и гимнастерке, перепоясанной кожаным ремнем с черной кобурой.
— Ваш фельдшер, Фатьма, — ответил начальник гарнизона и с улыбкой взглянул на почему-то смутившегося летчика.
— Только женщин нам в отряде не хватало, — пожал плечами Чучин. — Путь предстоит непростой, не понимаете разве?
— Вот потому-то и берете с собой фельдшера. Сорокаградусную жару перенести нелегко. Без медицинского обеспечения отправляться нельзя. — А это, — продолжал он, — ваш повар, Валера. Будете довольны, — зашептал он Ивану с заговорщическим видом, — другого такого мастака во всем Туркестане не сыщете. Что хочешь приготовит: и плов узбекский, и борщ украинский — пальчики оближешь. К тому же язык знает. Переводчики у вас, кстати, отличные — братья Баратовы — Аркадий и Аванес.
— Сергей Кузнецов — опытный механик. Он был к Шульцу прикреплен.
— Давно в авиации? — спросил Иван.
— Больше трех лет, — ответил Кузнецов. — Я в 14-й армии на Южном фронте воевал…
Вечером, когда Иван остался наедине с начальником гарнизона, он спросил:
— Вы этого Сергея Кузнецова хорошо знаете?
— Да, отличный парень. А почему ты спрашиваешь?
— Я в 14-й армии очень многих механиков знал. Почти всех. Только никакого Сергея Кузнецова не припомню.
— Может быть, не обратил внимания? Он тогда еще только начинал. Помощником механика.
— Все может быть, — вздохнул Чучин, — но…
— Ну вот что, — остановил его начальник. — Никаких «но», Кузнецов человек проверенный. Можешь в нем не сомневаться. Если хочешь — я за него поручусь. Достаточно тебе этого?
На следующий день Чучин и Гоппе сидели за чаем в кабинете начальника гарнизона. Все подробности предстоящего путешествия были уже обговорены, и теперь каждый молча потягивал чай, обдумывая про себя детали.
Иван встал и подошел к окну. Голубое небо было безмятежно спокойным. Только широко раскинувшиеся ветки саксаула и багровые, кричаще-яркие цветы тамариска нарушали эту безмятежность. Еще год назад такой вид был непривычен Ивану, а теперь он сроднился с южной природой и не чувствовал себя чужим среди узбеков, таджиков, туркменов.
Мимо окон длинной вереницей тянулся караван верблюдов. Лениво озираясь по сторонам и позвякивая медью бубенчиков, животные покорной цепочкой следовали за важно вышагивавшим впереди вожаком.