Спорить Иван не стал. Он вспомнил свои разговоры с одним из инструкторов Комендантского аэродрома, искренне верившим в царя, заботящегося о своем народе. Словами его нельзя было убедить. Только время рассеивает подобные иллюзии.
— Чему ты улыбаешься, Камал? — спросил Чучин.
— Так, вспомнил. Ты ведь знаешь, что в Кабуле уже была одна летная школа.
— Кто же там преподавал? — поинтересовался Иван.
— Некий Александр Городецкий, белоэмигрант из Термеза.
— Городецкий? — удивился Чучин. — Знакомая фамилия.
— Встречались?
— Ну… в моей судьбе он сыграл определенную роль, скажем так. Но он же не летчик.
— Не летчик, и самолет, ему был не нужен, — улыбнувшись еще шире, ответил журналист.
— То есть как не нужен? — не понял Иван. — Как же он учил летать?
— А вот так, — рассмеялся Камал. — Распустил по Кабулу слух, что прожил несколько лет в Тибете, и там буддистские монахи научили его летать без всяких аппаратов.
— И много он набрал учеников?
— Да десятка два уж наверняка. Пообещал им, что Кабул с неба увидят. Не знаю, — после небольшой паузы продолжал Камал, — на что он рассчитывал. Людям долго морочить голову трудно.
— Значит, все-таки догадались, что он жулик?
— Нет, Городецкий объявил, что обучение длительное, рассчитано на пять-шесть лет. А недавно куда-то исчез. Должно быть, испугался вашего появления в Кабуле, — слегка подхлестывая узорной камчой коня, рассказывал Камал.
Караван между тем приближался к месту своей первой стоянки — рабату Наибабад.
Рабаты, в которых караван останавливался через каждые двадцать-тридцать километров, были так похожи друг на друга, словно их лепили по одному и тому же образцу одни и те же мастера. Когда-то в средние века это были неприступные крепости, но позже, потеряв военное значение, они постепенно пришли в запустение.
Это были окруженные рвами мрачного вида четырехугольные строения с угловыми, часто полуразрушенными башнями и массивными глинобитными стенами в три-четыре метра высотой. Внизу одной из башен темнели деревянные, окованные железом двустворчатые ворота. По традиции ворота всегда выходили на восток. Внутри рабата вдоль двух противоположных стенок — двери, ведущие в комнаты для жилья — тесные и грязные, с единственным круглым зарешеченным отверстием в потолке для выхода дыма. У третьей стены были оборудованы помещения для животных.
На просторном, надежно защищенном высокими стенами дворе было тихо. Рядом с громадными весами валялись какие-то котлы, куски кожи, кошмы, железо.
Постояльцы рабата с любопытством рассматривали прибывший караван. Большой конвой из солдат королевской гвардии внушал им почтение и страх, и они не решались подойти.