Чучин нахмурился. Те же лозунги объединения мусульман в борьбе против «неверных» провозглашали и басмачи, которые безжалостно проливали кровь мирных жителей там, в Туркестане. «Зря я с Гоппе спорил, — подумал про себя Иван. — С человеком, который увлечен идеями Энвера-паши, надо быть осторожнее».
— О чем, Иван Григорьевич, так задумался, что не замечаешь, как прибыли на стоянку? — окликнул Чучина Аванес Баратов.
Отряд двигался по тенистой, обсаженной тутовыми деревьями улице небольшого поселка, посреди которого возвышались зубчатые стены рабата.
Хозяин караван-сарая поспешил навстречу гостям. Он подошел к начальнику конвоя и начал что-то объяснять. Тот выслушал его и угрожающе поднял плеть. Хозяин бросился на колени.
«Опять какие-то сложности», — вяло подумал Иван и, стегнув коня, направился к Баратову, который что-то обсуждал с начальником конвоя.
На лице афганского офицера выразилось неподдельное изумление. Он пожал плечами и молча удалился. Хозяин караван-сарая принялся горячо благодарить Баратова.
— Что произошло? — спросил у переводчика Чучин.
— Начальник конвоя угрожал наказать хозяина пятьюдесятью ударами плети за то, что тот вовремя не позаботился о еде, достойной гостей эмира. У него сегодня нет баранины. Есть только телятина, но он уверяет, что она парная и очень хорошая.
— И что же ты сказал офицеру? — улыбнулся Чучин.
— Что мы не будем в обиде, если телятина окажется действительно хорошей.
Пока повар отряда Валерка, взяв инициативу в свои руки, вместе с афганцами занимался приготовлениями к обеду, Иван решил прогуляться по поселку. Вместе с Аркадием Баратовым они спустились к бурной и стремительной горной речушке, берег которой покрывали цветущие сады. Ветхий подвесной мостик вел на другую сторону, к залитому водой рисовому полю.
— Искупаемся? — предложил Баратов.
— Можно, — согласился Чучин и первым скинул пропахшую потом пыльную гимнастерку.
— Прошу! — предупредительно распахнул дверь перед Усман-беком рослый стройный секретарь в офицерской форме, перетянутой белой портупеей. — Генерал уже ждет вас.
Усман-бек ответил легким кивком и вошел в кабинет Энвера-паши.
Это была просторная светлая комната с высоким потолком.
У правой стены — два приземистых шкафа с резными дверцами, у левой — мягкий диван с золочеными ножками в форме львиных ног.
Энвер-паша сидел за массивным письменным столом напротив двери. Он поднял глаза от разложенной перед ним карты и приложил руку к феске в ответ на приветствие Усман-бека.
— Присаживайтесь, — кивнул он на стоявшее перед столом кресло. — Ну, как идут дела у нашего друга Сейид Алим-хана? Как его драгоценное здоровье?