— Да. Четыре пластины из стали для граммофонных пружин на деревянной палке. Когда вкладываем снаряд в ствол, они свертываются.
— Интересненько, интересненько…
Бахрушев отошел от чертежного окна и направил свой взгляд в окно; по заводским путям катали холодными два паровоза, притирая механизмы, и здание то и дело сотрясала дрожь от фундамента до крыши. Одобрит или назовет абсурдом?
На всякий случай Виктор продолжал:
— Спусковое устройство… большинство деталей спускового устройства штампуются и гнутся из белой жести. Оно, как видите, объединено с прицельной планкой…
— Довольно… — как-то глухо произнес Бахрушев, — довольно…
Он неторопливо повернулся, и, задумчиво держась за подбородок, подошел к столу.
— Вы понимаете, что вы предлагаете?
— Я понимаю, — торопливо начал Виктор, — здесь основная трудность с расчетом прочности трубы и заряда пороха. Но это можно уточнить опытным путем на полигоне, стреляя с деревянного станка и находясь в укрытии для безопасности.
— Да-да, конечно… Я о другом. Эта идея спасает наш «Баян». Поставить на него безоткатную пушку Рябушинского.
— Ну, для бронеходов безоткатки нежелательны, тут решение больше политическое, временное, чтобы сгоряча не расстреляли. Ну и вообще безоткатные системы не заменят обычных: от них трудно добиться хорошей баллистики, нужен больший заряд пороха, и они выдают себя при выстреле поднятой пылью. Вот как горные пушки, мобильные системы в кавалерии, которые можно возить на вьючных лошадях и броневиках, как партизанское оружие они найдут применение.
— Полагаете, в этой войне пригодится опыт Дениса Давыдова?
— Полагаю да. Чем больше техники в войсках, тем больше действия войск зависят от снабжения и тыла. Ампулометами и пистолет-пулеметами можно вооружать партизанские отряды. Будут нападать на обозы и сжигать военный груз, автомобили, а при налетах в небольших городах — сжигать здания, где закрепился противник, казармы.
— Да, это тоже заказы… Послушайте, Виктор Сергеевич, мне с вами интересно работать. Ради всего этого, что вы перечислили, стоит извести на полигоне сотню труб.
«Интересно, а где же косность старых кадров?» — подумал Виктор. «Хотя тому, что есть непризнанные изобретатели, здесь никто не удивляется».
Он почесал локоть под нарукавником; эта деталь одежды вызывала у него ассоциацию с детством и первыми классами советской школы. Гимназические фуражки и пояса поверх тогда только-только отменили, и в новой пристройке вместо незыблемых черно-коричневых парт появились столы с серыми приставными стульями; то, что современно, не всегда практично…