«Красиво излагает. Значит, полковник в ресторане тоже про это, но другим языком? Либо и то и другое пропаганда? А когда цель обозначена плохо, хватают всех».
— Спасибо, что предупредили. Буду знать, кого опасаться.
— Да я бы сказал, опасаться нынче надо совсем другого. Почти доподлинно известно, что в конце лета Германия объявит войну — так она получит возможность реквизировать созревший урожай. И тогда по империи ударят изнутри — украинские и прибалтийские националисты, прикормленные немцами, кавказские и туркестанские, прикормленные англичанами, про Финляндию уже не говорю. Государство будут расшатывать с одной стороны либералы, координируемые масонами, чтобы освободиться от государственной опеки и планов, а с другой — социалисты, требуя железной рабочей руки над частным капиталом. Нынешняя система политического сыска остановить эту лавину уже не сможет. Мы ловим террористов и предаем их в руки правосудия, а добрые присяжные их отпускают, потому что в душе русского человека укоренилась привычка видеть в государстве не защитника, а угнетателя. Наше просвещенное общество простит Варраву и распнет Христа. Если ничего не менять, держава погибнет.
— И это говорите вы?
— Да. Это не провокация, просто, как мне кажется, вы способны воспринимать подобные вещи без излишнего мелодраматизма. Возраст, жизненный опыт.
— Но ведь, наверное, что-то будут менять? — произнес Виктор, стараясь придать голосу растерянность.
— Есть такие планы, и они уже не составляют тайны. Чрезвычайные обстоятельства диктуют чрезвычайные меры. Поэтому есть сразу по объявлению войны намечено создание Чрезвычайной Комиссии — универсального учреждения розыска, дознания, вынесения приговоров и приведения их в исполнение. Революционеры, нелояльные элементы, все, кто может представлять угрозу державе, будут взяты под стражу или высланы в удаленные места империи, с введением для них трудовой повинности, чтобы все работали на нашу победу. Массовые репрессивные меры не просто обезглавят, а и полностью искоренят внутреннюю угрозу.
— А если начнут сопротивляться?
— Ну, в случае организованных выступлений для репрессированных будут созданы концентрационные лагеря, по типу британских, так, чтобы заключенные под стражу смогли также отбывать трудовую повинность, например, работать на заготовке леса. При попытке террора, как вы понимаете, прибегнут к расстрелам. В общем, жестокость репрессий будет определяться степенью угрозы державе.
«Мотать надо», мелькнуло в голове у Виктора. «Знаем мы, как в таких случаях разбираются. За эти пару месяцев поднакопить деньжат — и в Америку. А оттуда уже помогать».