— Не буду спорить, — согласился Виктор, — только это еще не фокстрот.
— А что же, позвольте узнать?
— Это трейлер. Часть фокстрота. Если берете, договариваемся о доле.
— Странный вопрос. Все по-честному: берите любую половину.
— Половину чего?
— Любую половину гонорара. Мы же партнеры.
— Вы знаете, — произнес Виктор, у которого от неопределенности быта проснулось чувство стяжательства, — за вами только нотная запись или аранжировка. При всем моем уважении, вы все-таки не единственный музыкант в Брянске.
— И кто у вас возьмет, если вы сами говорите, что чужое?
— Но вы же берете.
Виктор с грустью подумал, что это уже третья реальность, где в первые же дни приходится торговаться, и причем, по его понятиям, не совсем справедливо. А что делать?
— Так сколько же вы хотите? — спросив Мах, удивленно вскинув брови.
— По-честному. Вам целую треть.
— Только?
— Вам обещали тридцатку за сочинение музыки с нуля, а вы хотите половину за нотную запись.
— И обработку.
— Можете потом с Гайсинского отдельно брать за обработку.
— Ну, вы, как культурный человек, уступите хоть для приличия.
— Кто в наше время уступает для приличия?
— Но это же целых двадцать рублей! Послушайте, зачем вам двадцать рублей? Зачем? — Мах от волнения соскочил с вращающейся табуретки и начал нервно ломать пальцы.
— Из принципа.
— Но вы же можете уступить?
— Зачем?
— Я вас познакомлю с приличными и полезными людьми в этом поселении.
— Они могут дать за меня поручительство в благонадежности?
— Хоть десять. Но кто поверит поручительству еврея?
— Тогда о чем мы говорим? Мне еще на ночлег устроиться надо.
— Послушайте, я вам напишу записку к мадам Безносюк, она сдает жилье недорого. Вы спите тихо и не буяните по ночам?
— Нет.
— Тогда я устраиваю вас к Безносюк, а вы уступаете мне три рубля.
— Два.
— Два с полтиной.
— С полтиной, и устраиваете к Безносюк.
— По рукам!
Глава 11
«Они сами вас найдут»
Вечерело. Солнце закатывалось в облака, и Виктор, меряя шагами булыжник Церковной, думал, что же он будет делать без зонта, если завтра пойдет дождь. Впрочем, абсолютное большинство здешних мещан, похоже, обходились без зонтов.
До Гайсинского, который, как выяснилось, жил во втором подъезде того самого доходного дома в стиле барокко, Мах его так и не допустил, но честно вынес договоренные семнадцать с полтиной и записку к домовладелице.
— Вот, — произнес он, сияя, — кредитными десять, пять и два по рублю и полтина монетой.
Пересчитывая гонорар, Виктор поймал себя на том, что здешние деньги выглядят как-то непривычно и даже немного подозрительно. Красный помятый рубль смотрелся каким-то деревянным, пятерик почему-то был нарисован вертикально, «портретом», а червонец казался подозрительно новым. Виктор повертел его в руках…