Но Катя и не собирается ничего говорить; она тоже обеспокоена странным видом девочки.
«Заболела?» - с тревогой думает она и идет искать градусник.
«Не емши», - догадывается Лина и идет греть ей завтрак. Мышка сбегает с крыльца.
- Иди, иди, - ласково говорит она сестренке, - тебя никто ругать не будет. Ты ведь ненадолго уходила. Что ж тут такого?
И оттого, что Динка молчит, тревога ее разрастается. Она заглядывает сестре в глаза, обнимает ее за шею. Шея у Динки холодная, мокрая, платье тоже мокрое.
- Ты была на берегу? Ты упала в воду? Но ведь платье просохнет, что ж тут такого? - испуганно бормочет Мышка, и, чувствуя потребность как-то успокоить сестру, она напоминает ей, что завтра воскресенье, что мама весь день будет дома и что к ним придут «всамделишные» гости. - Мама привезет что-нибудь вкусное, мы будем их угощать!
Динка шевелит губами и, отстраняя сестру, капризно тянет:
- Я есть хочу…
- Есть? - радуется Мышка и стремглав мчится в кухню. - Лина, Лина! Она хочет есть!
Катя стоит на террасе, держа в руках сухое платье и градусник.
«Что-то случилось, - испуганно думает она, прислушиваясь к разговору Мышки с сестрой. - Почему на ней мокрое платье? Не купалась же она в платье? Ах, боже мой! И почему она молчит?»
- Я хочу есть, - вдруг говорит сестре Динка, и тревога Кати моментально рассеивается.
«Ах, подлая девчонка! Вот как напугала… Конечно, она хочет есть, только и всего. А платье мокрое потому, что лазила где попало, не разбирая…»
Катя решительно прячет в карман градусник и бросает платье на спинку стула. Лицо ее принимает холодное, непроницаемое выражение.
Динка поднимается на террасу, останавливается перед теткой и, подняв голову, молча смотрит на нее. Она ждет, что Катя встретит ее сердитым, язвительным замечанием, выговорим, угрозой пожаловаться маме. Но ей все равно. Пусть жалуется, пусть ругает. Когда с человеком случается самое худшее, он уже не обращает внимания на повседневные неприятности.
Но Катя молчит, она удивлена поведением девочки, и в ее глазах снова появляется тревога.
- У тебя что-нибудь болит, Диночка? - спрашивает она, нащупывая в кармане градусник и трогая губами Динкин лоб. В голосе Кати, против ее воли, слышится беспокойство и сочувствие.
Динка подходит ближе и нерешительно прижимается щекой к ее плечу:
- Дай мне раньше всего поесть, Катя.
«Раньше чего? - с горечью думает тетка, тронутая лаской девочки. Наверное, раньше выговора. Я для нее - вечный судья, какая-то старая грымза-гувернантка… И что думает Марина? Как будто мне приятно быть в этой роли и постоянно одергивать девчонку!»