По мнению матери, члены нашей семьи обладают уникальной ценностью. Она считает, что из каждого можно вывинтить отдельные куски и продавать каким-нибудь исследователям или дизайнерам автомобилей в качестве высокоуровневых объектов: сделано в Германии, собрано вручную, углы сглажены, верхний слой после гальванической обработки. А людям, обладающим уникальной ценностью, необходима обстановка, обладающая не меньшей ценностью, – таков ее девиз. Внутренний мир человека должен находить отражение в его внешнем окружении, и более того: атмосфера вокруг должна пробуждать, провоцировать сокрытые внутри способности. Над входом в ее алхимическую келью сверкает надпись «Очеловечим!».
Дневные приемы пищи проходят вполне обыденно. До обеденного часа я дремлю, чтобы набраться сил к наступлению ночи. Отец стучит ногами по коврику, по надписи «Мой дом – твой дом», слышны разговоры, мать наполняет стакан, он снимает пальто, затем пиджак. Анна-Мари в последнее время часто пропадает у друзей. Зверь еще не приехал. Воробьи клюют крошки от волнистых бутербродов прямо у меня с ладони, однако мой первоначальный восторг по этому поводу уже улегся. У меня всего хватает, я скоро сдохну со скуки. Что-то должно произойти. Каждое утро я вижу, как в шавермочной воздвигают вертел, а затем слой за слоем соскабливают мясо. Ян все успешно сдал. Он шлет мне короткие сообщения, говорит, что думает о будущем, о том, как все пойдет дальше. По его словам, «у нас вся жизнь впереди». Какой пафос.
– Открыто! – звонко и четко раздается в домофоне голос Каролы. Ян опускает ладонь на ручку двери; на узком запястье сверкают часы размером с блюдце. Толкает дверь в подъезд, слышно короткий щелчок – и вот он уже спасен от дождя.
– Как ваши дела, фрау Треттер?
Булочница жует ореховый рогалик, в перерывах между укусами затягивается сигаретой и пускает в воздух клубы дыма. Всякий раз, глядя на нее, парень думает, что она и сама похожа на рогалик.
– Ах, да это же малыш Ян! Промок до нитки! – Фрау Треттер протягивает ему рогалик, но он отказывается. Женщина сует последний кусочек в рот, вытирает о фартук пальцы, перепачканные в сахарной пудре. Молодой человек приближается и останавливается в метре от нее, вежливо дожидаясь, пока она продолжит. – Не такой он и маленький… Чем же теперь занимается наш малыш Ян? Ничего себе, как вырос!
– Прошло не так много времени, фрау Треттер. Это только кажется, что вы меня давно не видели.
– А все потому, что в жизни много всякого происходит, верно? А сейчас ведь экзамены, да? Вот это-то время как раз долго тянется, скажи? Будто за день вырастаешь на метр.