Тем временем Дитрих перебирала фотоснимки с проб на столе Трэвиса. Она задержала взгляд на одной из них — Ирен Данн в бальном платье для исторического фильма. Платье, расшитое несчетным количеством блесток, с огромными тюлевыми бантами казалось весьма тяжеловесным сооружением.
— Трэвис, у тебя еще остался тюль в запасе, или он весь ушел на это платье? Я всегда подозревала, что Ирен — из тех, что обожают банты, но мне кажется, здесь ты переусердствовал — самую малость.
Трэвис хихикнул.
— О, Марлен, я так скучал по тебе! Ты попала в самую точку! Прицепляя эти банты, я все время думал, что тебе бы это не понравилось.
— И ты прав. Пока ты сознаешь, что делаешь безвкусицу, с тобой все в порядке. Но когда ты моделируешь платья в духе Орри-Келли, вот тогда я беспокоюсь. Ты видел, во что Адриан облачил Кроуфорд? Мне попался на глаза снимок. Платье из стекляруса, будто вторая кожа! Какая работа! Изумительно. Но на ней, с ее широченными бедрами, оно смотрится вульгарно! Впрочем, на Кроуфорд что ни надень, все смотрится вульгарно. Тебе Любич растолковал, что надо сделать для нашего фильма… или это снова его пустые разговоры о так и не написанных задумках?
— Марлен, разве у тебя нет сценария? Я-то полагал, что он дожидается тебя в Нью-Йорке.
— Я отдала его почитать Клифтону Уэббу. Абсолютно уверена: к нашему приезду сюда Любич сценарий переписал, кто бы ни значился его автором. Героиня, предположительно, жена английского лорда. Значит, белая шифоновая блузка с гофрированным воротником и манжетами, очень простой черный бархатный костюм, красивые туфли на тонком каблуке, белые лайковые перчатки, минимум драгоценностей и невозмутимо спокойное лицо. Никаких проблем. Все это у меня есть. Ничего не придется придумывать. А как насчет героя? Кто он? Кто его играет?
— Мелвин Дуглас. У него талант комика, но, на мой взгляд, он не романтический герой. Нет обаяния, нет сексуальной привлекательности. Словом, не вызывает эмоций.
— Стало быть, между Гербертом Маршаллом и этим Дугласом должна появиться элегантно-сексуальная Дитрих? Очень мило! В последний раз, когда я играла жену Маршалла, мне, по крайней мере, было на кого его оставить — на Кэри Грант. А теперь что получается?
Дитрих поднялась. Думаю, она решила ознакомиться со сценарием следующего фильма — «Ангел».
Экзотические птицы все так же восседали на своих серебряных ветках, сверкали зеркала, потягивались пантеры, цвели гардении — мы будто и не покидали дом графини ди Фрассо. Даже афганская борзая замерла в тени магнолий, словно простояла там целый год. Никаких перемен, если не считать смену любовников. Наш Рыцарь, по своей сути — хамелеон, в очередной раз изменил окраску и всем своим видом показывал: привлекательный англофил вернулся на Родину, в южную Калифорнию. Ослепительная улыбка, унаследованная от предков, бронзовое тело — он прекрасно гляделся и в нашем бассейне, и у бортика. Мы готовили крепкий бульон для Герберта Маршалла и Джорджа Рафта, гуляш для Любича, обжигающе горячий зеленый чай к четырем пополудни для Анны Мэй Уонг и всегда имели виски про запас для Джона Берримора. Каждое утро, часов в десять, по установившейся традиции, виски проносили тайком в термосах. Мы с Нелли придумывали новые парики и занимались интерьером артистической уборной Дитрих.