В жаркий июньский день 1939 года газеты во всем мире напечатали снимок: «Дитрих принимает гражданство США». Опустив глаза, она со скучающим видом небрежно облокотилась о стол, за которым сидит судья, принимающий от нее «Присягу на верность». Судья в жилете и рубашке, Дитрих в зимнем костюме, фетровой шляпе и перчатках. Очень странная поза для такого важного события. «Der Stürmer», любимая берлинская газета доктора Геббельса, напечатала фотографию с таким текстом:
«Немецкая киноактриса Марлен Дитрих прожила так много лет среди евреев в Голливуде, что теперь приняла американское гражданство. На снимке она получает свои документы в Лос-Анджелесе. Об отношении еврейского судьи к этому событию можно судить по снимку; он позирует в рубашке, принимая от Дитрих присягу, которой она предает свою Родину».
Отец позвонил мне в Швейцарию и сообщил: я тоже стала гражданкой США, но, чтобы я не брала это в голову, тут же поинтересовался, как у меня идут дела по алгебре. Услышав ответ, он тут же повесил трубку.
Неужели это правда? Слишком хорошо, чтобы в это поверить. Неужели я наконец действительно настоящая американка? И больше никаких зловещих орлов, никакой Германии? Я помчалась к себе в комнату, вытащила из-под кровати обувную коробку с тайными сокровищами, нашла там маленький американский флаг, который всегда доставала в День Независимости, четвертого июля. Я поставила его на ночной столик с мраморной столешницей, отсалютовала и залилась слезами радости.
Отец, вероятно, поехал в Америку, чтобы помочь матери уладить дела с таможенной инспекцией; ему явно отводилась одна из главных ролей в очередном знаменитом сценарии Дитрих. События разыгрались в тот день, когда «Нормандия» совершала рейс Нью-Йорк-Франция. Поскольку я не видела этой драмы, а знаю о ней лишь со слов матери, воспользуюсь ее постановочным сценарием. Возможно, в нем есть доля вымысла, возможно, это чистый вымысел — как бы то ни было, это весьма пикантная дитриховская история и потому заслуживает повторения. Она называется: «День, когда гангстеры из налоговой полиции схватили Папи».
Мать, уверенная, что никто не вспомнит про ее телеграмму в феврале, доказывающую, что она обо всем знала заранее, задолго до отправления «Нормандии», рассказывала эту историю следующим образом. Дитрих прибыла на пирс восемьдесят восемь, взошла на борт «Нормандии» и обнаружила, что ее каюта-люкс пуста. Восемь чемоданов, тридцать зарегистрированных единиц багажа и один муж были арестованы и находились на пирсе, под охраной агентов Министерства финансов США.