Позвонил Джек Кеннеди, сообщил, что будет проездом в Париже, и пригласил меня на чашку чая. Я была на седьмом небе! Оставалось три дня на похудание и избавление от прыщей. Мать это известие не обрадовало. Она полагала, что «студенту» не приличествует приглашать на чашку чая «ребенка». Позвонила Ремарку, но тот не счел такое приглашение дурным тоном и посоветовал матери купить мне по этому случаю красивое платье. Мать смягчилась, и мы отправились в магазин детской одежды, но не нашли там платья подходящего размера. Возмущенная мать повела меня в другой магазин, где я терпеливо примеряла все, что она мне кидала. Наконец мы остановились на темно-зеленом платье из жатого шелка с белыми и красными маргаритками по всему полю, с зеленым вшитым поясом, подчеркивающим мою нетонкую талию, с рукавами-буфами. Намазав лицо ромашковым кремом, я решила, что выгляжу лучше, чем обычно, почти о’кей.
— Тебя будет сопровождать гувернантка, — заявила мать, и все мои надежды рухнули.
— Мутти, прошу тебя, не надо гувернантки. Джек подумает, что я еще маленькая, — молила я, задыхаясь от волнения.
— Или ты идешь с гувернанткой, или не идешь вообще! — стояла на своем мать.
Я тайком позвонила Джеку.
— Мне надо сказать тебе кое-что… К сожалению, со мной будет гувернантка, так что я не обижусь, если ты отменишь приглашение.
Не беспокойся. Мы завалим ее эклерами, и ей некогда будет совать свой нос в чужие дела.
У Джека всегда все выходило легко и просто.
Мы встретились наверху, в «стекляшке» кафе «Де Триумф» на Елисейских полях. Джек поцеловал меня в щеку, и ноги у меня подкосились. Он усадил гувернантку за маленький столик с мраморной столешницей, заказал ей целый поднос французских пирожных, а потом повел меня к нашему. Я засыпала его вопросами, и Джек с готовностью рассказал про все события в их большой семье. Это был чудесный день!
Снова начался наш летний исход в Антиб. Ремарк позвонил из Швейцарии и сказал, что он поедет на своей «лянче» на юг Франции и позже встретит нас в Антибе. Нас ждали те же номера, безмятежный покой и роскошь отеля. Ничто не изменилось. Меня всегда радовало постоянство. Оно придавало мне уверенность и душевный комфорт.
Даже семейство Кеннеди явилось на свою виллу отдохнуть от государственных дел и престижных школ. Впервые в жизни у меня были друзья, и я радовалась встрече с ними. Я быстро натянула купальник и, не дожидаясь новых поручений, сбежала вниз по эспланаде к скалам.
Мои друзья совсем не изменились, индивидуальность каждого теперь проявлялась еще ярче. Исключением был, пожалуй, Тедди: он стал еще ласковее. Редко кому из детей удается с годами сохранить такую ангельскую прелесть и нежность. Бобби схватил меня за руку.