Кеннеди обещал: если он поймет, что война неизбежна, и эвакуирует свою семью в безопасное место в Англии, он готов предоставить такое же убежище и ее семье.
Отец занимался отправкой багажа и другими делами, связанными с отъездом Дитрих; мать, Тами и я укладывали ее вещи. Перед отъездом в Париж мать вложила мою руку в руку Ремарка.
— Мой единственный, я вручаю тебе своего ребенка. Будь ей защитой и опорой — ради меня! Папи, — бросила она через плечо, — не забудь позвонить в «Парамаунт». Им придется отпустить Нелли. Мне в «Юниверсл» нужен свой мастер. — И она села в поджидавший ее лимузин.
Между встречами с костюмерами, флиртом с Пастернаком, обсуждением песен с композитором, работавшим с ней в «Голубом ангеле», Фредериком Холландером и Фрэнком Лоссером, милым, по ее словам, человеком и «молодым, но талантливым лирическим поэтом», мать постоянно звонила нам.
Вера Уэст, конечно, не Трэвис, но это не столь важно. В конце концов Дитрих сама придумывает себе костюмы. Так платье для танцевального зала имеет покрой «ночной рубашки», любимой модели Трэвиса, но с ее новым «встреченным изнутри» бюстгальтером, чтобы она могла свободно в нем двигаться. Это платье и будет «визитной карточкой» фильма. Чулки из нового материала нейлона просто прелесть. В них можно проходить весь день, и петли не спускаются! Ее героиню зовут Франци (француженка), чтобы объяснить акцент Дитрих, весьма далекий от выговора американки с Запада. Они с Нелли работают над париком «шлюхи из притона» — фальшивые локоны-«бутылочки», «как у Шерли Темпл, только сексуальнее», объясняла Дитрих. Режиссер-постановщик Джордж Маршалл — милый, Пастернак — хитрый, как все венгры, но тоже милый. Ее артистическая уборная — целый дом. «Да, настоящий маленький дом, совсем не похожий на наши чуланы в «Парамаунте», а Джимми Стюарт вовсе не «занудный ковбой», а «очень милый человек». Дитрих была неистощима на похвалы, и поскольку ее окружали только «милые люди», я поняла, что она — хозяйка положения, и гадала, кто из милых ей милее всех.
Гитлер и Сталин подписали пакт о ненападении, и Кеннеди уехали раньше всех. Свершилось то, чего все ждали, хоть и молились, чтобы пронесло. Вспышкой огня по отелю пронеслась весть:
— Уезжайте, покидайте Францию, и быстрее!
По ту сторону океана мать пустила в ход все свои могущественные связи и забронировала нам билеты на пароход «Куин Мэри», отплывавший из Шербура 2 сентября 1939 года. Мы уехали из Антиба на двух машинах. Впереди — Ремарк и я на его великолепной «лянче», а следом за нами, стараясь не отставать, мой отец, Тами, Тедди и наш багаж на «паккарде» Никто не говорил: «Немцы в часе езды отсюда», но именно поэтому мы так спешно эвакуировались. Останавливались только для заправки, но вскоре движение на дороге застопорилось из-за длинных колонн мобилизованных на войну мулов и лошадей.